– Все пропало, – мрачно молвил Вудворд. – Унесли без остатка.
Так оно и было. Весь их багаж – два сундука, коробка с париками и несессер Мэтью с гусиными перьями, чернильницей и записной книжкой – исчез.
– Мой камзол… – В отчаянии Вудворд едва не рухнул на соломенный тюфяк, но заметил там следы крысиной активности и устоял, хоть и был уже близок к обмороку. – Этот скот похитил мой камзол, Мэтью.
Он посмотрел в лицо молодому человеку, и Мэтью заметил горькие слезы в глазах судьи.
– Теперь его уже не вернуть, – простонал он. – Никогда.
– Это была всего лишь одежда, – ответил Мэтью и тотчас понял, что так говорить не стоило, ибо судья вздрогнул как от удара.
– Ничего подобного, – промолвил он, качая головой; плечи его поникли под бременем тяжкой утраты. – Это была часть моей жизни.
– Господин судья? – послышался голос Пейна, который заглянул в комнату раньше, чем Вудворд успел собраться с силами для ответа. – Они ушли совсем недавно. Зола в очаге еще теплая. Нашлись ваши вещи?
– Нет. Они забрали их с собой.
– Сочувствую. Там было что-нибудь ценное?
– Да, и даже очень ценное. Шоукомб унес все.
– Тут есть нечто странное, – сказал Мэтью после минутных раздумий и, подойдя к окну, взглянул на сарай. – Лошадей нет, но Шоукомб оставил два фургона. Один из них, видимо, наш. Шоукомб забрал наш багаж, всех свиней и кур, но оставил фонари. Полагаю, хороший фонарь стоит никак не меньше курицы?
– Эй, вы только гляньте, что я нашел! – раздался радостный крик из трактирного зала.
Пейн поспешил туда, сопровождаемый Вудвордом и Мэтью.
Дженнингс, уже порядком заполнивший джутовый мешок своими трофеями, продемонстрировал им большую деревянную кружку.
– Ром! – сообщил он. – Стоял на этом самом столе! Где-нибудь может найтись и бутылка. Надо все хорошенько обыскать до того, как мы…
– Одну секунду, – прервал его Мэтью.
Приблизившись, он забрал кружку из рук добытчика и без лишних слов перевернул ее над ближайшим столом.
– Боже правый, парень! – взвыл Дженнингс при виде зря проливаемой выпивки. – Да ты с ума…
Дзиньк!
В иссякающей струе мутной коричневой жидкости со дна сосуда выпала на стол золотая монета. Мэтью взял ее и внимательно осмотрел, хотя и знал заранее, что это такое.
– Испанская монета, – произнес он. – Шоукомб говорил мне, что нашел ее на трупе какого-то индейца. Я видел, как он потом бросил ее в эту кружку.
– Позвольте взглянуть. – Пейн протянул руку, и Мэтью отдал ему монету.
Пейн подошел к окну, чтобы лучше рассмотреть детали. Тайлер стал позади, глядя через его плечо.
– Вы правы, она испанская, – сказал капитан ополчения. – Говорите, Шоукомб нашел ее на теле мертвого индейца?
– По крайней мере, так он заявлял.
– Странно. Откуда у индейца испанское золото?
– Шоукомб считал, что…
Мэтью вдруг запнулся. Он хотел сказать: «Где-то поблизости скрывается испанский шпион». Но у него в голове отложился образ Пейна, раскуривающего сигару за банкетным столом прошлой ночью. Курение на испанский манер. Где Пейн мог приобрести привычку курить таким образом?
Заодно Мэтью вспомнил и фразу Шоукомба об этом предполагаемом шпионе: «Черт, да он запросто может сидеть в Фаунт-Ройале, ежели это предатель-англичанин!»
– Что он считал? – Голос Пейна был спокоен и сдержан; его пальцы сомкнулись, и монета исчезла в кулаке.
– Он… сказал…
Мэтью медлил, лихорадочно придумывая ответ. Он не мог разглядеть выражения лица Пейна, который был виден лишь как силуэт на фоне тусклого квадрата окна.
