Фос замолчал и с беспокойством посмотрел на меня. Тошнота во мне все больше усиливалась, но это было не потому, что он только что открыл мне, что Нерон предал моих родителей. Эту часть ужасной истории я уже давно узнала от Иви.
– Значит, Нерон стал бессовестным негодяем, потому что его великая любовь разбила ему сердце? – вырвалось у меня. – И теперь я должна жалеть его?
– Конечно, это не оправдание его поведению, Киана, – попытался успокоить меня Фос. – Я просто хочу, чтобы теперь, когда ты все знаешь, мы наконец-то могли откровенно поговорить друг с другом.
Я глубоко вздохнула.
– Ладно. И что теперь? Как, черт возьми, Меламарсия попала в вашу семью? Почему мать Гайи отвезла ее в другой район, а не уехала из города? А меня при этом отправили в Англию?
Фос вздохнул.
– Очень обоснованные вопросы. Мать Гайи находилась под давлением времени, и у нее было не так много вариантов, потому что все должно было происходить в тайне, а ее муж имел тесные связи в городе. Скорее всего, когда она отчаялась, ей пришла в голову мысль о старой подруге, которая жила на юге, на окраине города, и потеряла дочь несколько лет назад. С тех пор они почти не общались друг с другом, потому что, хотя они не были одаренными и могли свободно передвигаться по Тессаректу, после смерти сестры моя мать отдалилась и избегала контактов со всеми знакомыми. Должно быть, мать Гайи выбрала ее, потому что, во-первых, знала ее раньше, а во-вторых, понимала, что Колвиллы были мятежниками, у которых, за исключением меня, не было ничего общего с Омилией. Таким образом, она могла следить за девушкой, потому что та все еще находилась в городе, однако ей не нужно было беспокоиться о том, что кто-то узнает о ее существовании. Никого не волновали Колвиллы. Нас считали отбросами.
Я нахмурилась.
– Вы хотите этим сказать… Вы что, совсем не знаете? Вы не знаете истинной причины? Это всего лишь предположения?
Фос кивнул.
– Мать Гайи никогда не рассказывала ей, в какую семью отдала ребенка. Вероятно, она боялась, что в противном случае Гайя однажды появится на пороге нашего дома и заберет свою дочь обратно. В конце концов, именно по этой причине Гайя стала старейшиной. С одной стороны, она хотела доказать, что никто не сходит с ума, влюбившись в одаренного другой стихии, а с другой хотела использовать эту силу, чтобы найти свою дочь.
– Тогда как вы можете быть так уверены, что Меламарсия на самом деле ее дочь? – продолжала я размышлять. Почему-то эта история все еще казалась мне не до конца раскрытой.
– Она вылитая Гайя, – задумчиво поджал губы Фос. – И мы проверили дары чоев и идиоров – вместе с одаренными этих стихий она может их использовать. Нет никаких сомнений в том, кто она.
Некоторое время стояла тишина. Я потягивала свой уже остывший чай, пока его рассказы в моей голове жили своей собственной жизнью. Столько боли, столько страданий… И все это потому, что Омилия установила многовековые правила о любви? Потому что боялась промаха и смешения, забывая при этом, что мы не только одаренные, но и просто люди?
– Ты выглядишь усталой, – прозвучал мягкий голос Фоса. – Может быть, тебе пора немного отдохнуть.
Внезапно я почувствовала, будто веки налились свинцом. Больше всего мне хотелось бы положить голову на стол и задремать, но слишком много всего осталось без объяснения.
– И каков сейчас ваш план?
– Марсия поможет тебе узнать свой дар получше.
