Выражение «продать Душу» и означает отречение от многомерного восприятия Мира в пользу двухмерного.
Биология рассматривает «первобытность» современного человека, выводя её из отряда приматов, или, попросту, из обезьян. Тем самым, она сваливает в одну кучу разум и инстинкт, Совесть и наглость, хотя это различные явления и по форме, и по содержанию. Конечно, следуя за наскальными рисунками, чертами и резами, клинописью, рунами, азбукой и прочими видоизменениями передачи информации, логично заключить, что тысячелетия назад на Земле сами собой создались уникальные условия, способствующие появлению разума, который затем развил в людях духовные качества. Но тогда отчего появилось пророчество о конце света, когда цивилизация, согласно академической науке, находилась в зачаточной стадии развития? Ведь «дикари» даже не подозревали ещё об атомной бомбе и энергетической безопасности. Правда, слово «пророчество» выходит за рамки науки, оно относится к компетенции религии. Но, благодаря науке, мы знаем, что цивилизация противостоит Природе и уже подошла к рубежу, за которым в современном виде существовать не сможет. Значит, Апокалипсис не выдумка, а самый настоящий реализм. Пророчество не стыкуется с исторической первобытностью. За нею стоит то, что тщательно скрывается. А путь к сокрытым знаниям содержится в мифах.
Пророк Иоанн и другие пророки, писавшие о конце времён, обладали знанием более высокого порядка, чем их современники, и их пророчество – не что иное, как изложение знаний о цикличности космического миропорядка, о мороке, окутавшем человечество, который и разрушит цивилизацию. Прообраз опоэтизированного откровения об Апокалипсисе, по-видимому, взят либо у шумеров, либо у древних египтян, которые в свою очередь заимствовали знания, например, из «Саньтий Вед Перуна».
Настоящее народов исходит из унаследованных качеств, которые «сидят» в генах. Дикость («первобытность») в таком случае не только сомнительна, но и неуместна. Однако если смешиваются языки и народы, то создаётся генный хаос, путаются ориентиры, слова приобретают несколько различных значений, и тогда люди оказываются в «джунглях духовного одичания», выбраться из которых удаётся далеко не всем. Но это совсем не связано со словом первобытность, скорее наоборот – отход от первобытности.
Вспоминается сценка из спектакля, в которой древнегреческий баснописец Эзоп говорит о языке, как о самой сладкой и самой горькой части человеческого тела: всё зависит от слова, сорвавшегося с языка. Но слова это не просто звуки, они несут в себе образы и понятия. Выше уже говорилось о некоторых словах, изменивших исконное значение. Чтобы не быть голословным, приведу ещё пример: слово «мораль». «Ал» – в древности означало «всеобъемлющий», «мор» – понятен без пояснений, и, таким образом, мораль – это гибель бытия, в том числе и его одухотворённой составляющей. Мы говорим моральный поступок, значит, хороший, аморальный – плохой. Но это на сознательном (поверхностном) уровне. А что можно сказать о неведомом современным людям подсознательном (глубинном) уровне? Как он реагирует на такое слово? Логично предположить, что он отвергает гибель. И поскольку ориентир сбит, становится понятно, почему жизнь современного общества аморальна. Тем более что перед глазами всегда есть образец морали, демонстрируемый властью.
То же самое можно сказать о словах-лозунгах, смысл которых весьма приблизителен. Например, социализм (вообще-то слова, заканчивающиеся на «изм» /«
