«А, лесть! – воскликнула леди Эстер. – Обожаю лесть, даже если это очевидная ложь. Готова слушать вас бесконечно».
«В моем зачарованном саду ничто не начинается и не кончается, – решительно заверил ее сэр Глаксен. – Эсхатология – опаснейшая дисциплина!»
Леди Эстер нахмурилась: «Даже не помню, как пишется это слово, не говоря уже о том, чтобы высказывать какие-либо суждения по поводу эсхатологии».
Сэр Реджис уселся: «Нет ни прошлого, ни будущего – существует лишь мерцающая искра быстротечного мига, который мы называем „настоящим“. Признайтесь, дражайшая Эстер! Вы когда-нибудь пытались точно измерить продолжительность мгновения? Я пытался, но теперь знаю еще меньше, чем когда-либо. Что такое миг? Десятая доля секунды? Целая секунда? Сотая доля секунды? Чем дольше об этом размышляешь, тем больше приходишь в замешательство. Идея прозрачная и неуловимая, как воздух!»
«Да-да, все это очень занимательно. Я об этом подумаю и, пожалуй, попрошу Мирона сделать соответствующий расчет. А пока что потрудитесь сообщить: кто сегодня воспользовался вашим приглашением?»
Сэр Реджис обвел изящный парк взором, полным циничного скептицизма: «Не уверен, что знаком с этими людьми. Иногда мне кажется, что я никого из них не приглашал и развлекаю добрую половину сброда из темных подворотен Саалу-Сейна. Тем не менее они нередко рассказывают забавные истории и распивают мои лучшие вина с согревающим душу удовольствием».
«Вы намекали, что могли бы пригласить одного издателя, с которым я не прочь была бы познакомиться».
«Было дело. Насколько я понимаю, вы имеете в виду Джонаса Чея, распространяющего – не позволяя себе даже намека на усмешку, прошу заметить – „Вегетарианский вестник“!».
«Мне его имя напоминает об „Инновационном оздоровлении“, – с достоинством отозвалась леди Эстер. – Это гораздо более респектабельное издание».
«Вполне может быть. Боюсь, однако, что не могу предложить вам общество Джонаса Чея – надо полагать, ему помешали какие-то неотложные дела». Повернувшись на стуле, сэр Реджис поискал глазами среди присутствующих и протянул руку: «Видите высокого субъекта с рыбьей физиономией без подбородка? Это помощник Чея, заместитель редактора – он вам подойдет?»
Леди Эстер смерила взглядом долговязого субъекта в черном костюме поверх коричневого жилета и желтовато-коричневых штиблетах с длинными острыми носками: «Внешность обманчива, он может оказаться приятным собеседником. С вашей стороны было бы очень любезно, если бы вы мне его представили».
Сэр Реджис с готовностью удалился и вернулся в сопровождении усатого верзилы: «Позвольте представить вам Оствольда Сокроя, помогающего Джонасу Чею издавать журнал „Инновационное оздоровление“. Здесь, перед вами – леди Эстер Ладжой, знаменитая светская львица, а теперь еще и владелица прекрасной космической яхты „Глодвин“».
«Очень приятно с вами познакомиться, – сказала редактору леди Эстер. – Присаживайтесь, пожалуйста, и расскажите о себе».
Оствольд Сокрой подчинился: «О чем тут рассказывать? Я живу и работаю в мире идей. Мыслю, формирую суждения, сообщаю о них другим и тем самым перенаправляю их деятельность…»
Леди Эстер терпеливо слушала, порой вставляя замечания и благосклонно улыбаясь, хотя Сокрой производил на нее впечатление человека малопривлекательного. Тощий и костлявый, с продолговатым бледным лицом и черными усами, заместитель редактора мог похвалиться только высоким лбом. Леди Эстер могла бы простить ему внешность, но не манеры – Сокрой обращался к леди Эстер с усмешкой снисходительной терпимости, как если бы находил ее причуды забавными, но не заслуживающими особого уважения. Кроме того, ее неодобрение вызывал отказ Сокроя попробовать что-либо, кроме травяного чая – не было возможности развязать ему язык крепкими напитками.
