Елена усмехнулась, достала сотовый и набрала знакомый номер.
– Слушаю! – раздалось в трубке после первого же гудка. Судя по голосу, Андрик улыбался.
– Привет! – поздоровалась Елена, тоже улыбаясь. – Спасибо за вино. «Опять, как в пору юности моей, наполню чашу, ибо счастье в ней, не удивляйтесь, что горчит вино, в нем горечь всех моих минувших дней».
– Хайяма читаешь?
– Андрик! – обрадовалась Елена. – Ты еще и в восточной поэзии дока?
– Вообще нет. Но помню, что он всегда писал о выпивке.
Она рассмеялась и пропела в трубку:
– А знаешь, дорогой, «Кинзмараули» – это ведь мое любимое вино.
– Это нетрудно было выяснить. – в голосе Андрика послышались бархатные нотки. Клюнул на флирт.
– У кого же? – искренне удивилась Елена.
Нинка жадно и нагло подслушивала. Пришлось выйти за порог.
– Да хотя бы у того сурового парня, что торчит у тебя в квартире и отвечает на телефонные звонки, – ответил Андрик.
– Алек, – догадалась Елена.
– Любовник?
– Друг. Кошек кормит.
– Ну-ну. – Андрик ей не поверил, что весьма радовало. – Что-нибудь накопала?
– Пока немного, – с сожалением ответила Елена. – Слушай, Андрик, не успела я приехать, как уже встретила тут троих старых знакомых. И, кстати, ни одному из них я доверять не могу. Ты специально их подбираешь?
– Нет. Но у нас с тобой один круг общения, так что удивляться нечему.
– Может, ты еще в анкету для приема на работу введешь графу: «Знакомы ли вы с Еленой Давыдовой?»
– Ну… Если хочешь…
– Сволочь, – беззлобно обругала его Елена. – Приезжай скорей, ладно?
– Я постараюсь. Но тут дел невпроворот…
Елена тяжело вздохнула и отключилась, не прощаясь. Нинка торчала на пороге.
– Так что тут все-таки происходит? – повелительным тоном спросила она, сложив руки на груди.
– Нормально! – восхитилась Елена, забирая из гамака щетку, котелок и полотенце. Она направилась обратно к домику, заставив Нинку пятиться. – У меня руки чешутся ей по морде съездить, а она в наперсницы напрашивается.
– Почему бы и нет?
Непробиваемая особа!
– Это испортит мое реноме, – иронично объяснила Елена. – Так ты здесь, значит, в качестве прислуги?
– Естественно, нет! – возмутилась Нинка, уперев руки в бока по образу и подобию уличной торговки. – Мы с мужем приезжаем сюда отдыхать уже второй год. У нас комната на базе. Просторная, светлая и, конечно, со всеми удобствами. Муж пишет кандидатскую по флоре средней полосы. А я, чтобы не мешать ему и не скучать, помогаю в лагере.
Муж у Нинки был стопроцентный ботаник. Во всех смыслах. Ничего стоящего. Хлюпик и зануда, но с богатенькими родителями. Жертва брака по расчету.
– Конечно, самаритяночка ты наша, – насмешливо прокомментировала Елена. Разговорам о семейном счастье точно грош цена. – Значит, пока твой ботаник гербарии сушит, ты работаешь, чтобы оплачивать комнату на базе?
– Его денег вполне хватает! – неискренне попыталась Нинка изобразить праведный гнев. Врала. Елена это чувствовала. Чувствовать ложь – эдакий плюсик ее профессии. Не журналистики, конечно.
– Ладно-ладно, – продолжала она доводить Нинку. – Почему бы не поработать. Ради любимого муженька. Тем более что здесь столько красивых мужчин. Да еще и иностранцев. Ой! Только не надо кормить меня байками о верности своему ботанику. Стоит только какому-нибудь французу, а на них у тебя, как я помню, особая слабость, поманить тебя пальчиком, как ты тут же прискачешь к муженьку, выдашь: «Милый, судьба разлучает нас, но в моем сердце ты будешь жить вечно!» Соберешь манатки и «прощай, немытая Россия», привет ботаникам.
