Одной из последних я заскочила в автобус, и перед тем, как его двери закрылись, увидела лицо Назара. Он, хитро улыбаясь, одними губами произнес: "Ты обещала!"
13. 12
Иногда, глядя записи с выступлений Влада, я не могла отделаться от ощущения, что он для меня слишком крутой. Слишком красивый. Слишком яркий. В Ревкове было столько природного обаяния, дерзости и стиля, что порой мне становилось страшно. Я боялась ему не соответствовать.
Количество подписчиков Влада в социальных сетях росло в геометрической прогрессии, и каждый новый день десятки девочек комментировали его фотки словами типа "сладкий", "лучший" и "офигенный".
Я старалась с пониманием относиться к возрастающей популярности своего парня, но, признаться честно, порой мне давалось это с трудом.
Как-то вечером, листая ленту Инстаграм, я неожиданно увидела, что Влад выложил отрывок их совместной с Марианной песни к себе в профиль. Он упоминал, что композиция почти готова, и скидывал черновые записи, но здесь в социальной сети показал финальный вариант.
Песня мне понравилась. Ритмичная, не слишком быстрая, не слишком медленная. Трогательная, чувственная и задевающая за живое. Под такую можно и потанцевать, и погрустить.
С одной стороны, меня распирала гордость за Влада и ребят из его группы: им удалось создать поистине потрясающую песню, которая вполне могла бы стать большим хитом. Но, с другой стороны, трек был записан совместно с Марианной, молодой и талантливой певицей. Их голоса так красиво переплетались в песне, будто между ними на самом деле было что-то особенное.
Влад пел о любви. Но на это раз я чувствовала, что не для меня. И это болезненно задевало за живое. Умом я понимала, что это всего лишь работа. Но ревность, как маленький червячок, медленно прогрызала ранку в моем сердце.
Кстати о ревности, в последнее время это чувство я испытывала не только к Владу, но и к своему лучшему другу Булаткину. Отношения Антона и Зарины развивались довольно стремительно. Они много общались, он провожал ее после школы, лишив нас с Адой этой привилегии, и постоянно переписывался с ней в мессенджерах. На переменах эта сладкая парочка вечно шушукалась, да и в столовой Князева все чаще сидела за нашим столом.
Я, в отличие от Ады, относилась к ней нейтрально. Не то, чтобы она мне не нравилась, просто мы почти не общались. В основном Зарина разговаривала с Антоном, а со мной перебрасывалась лишь формальными фразами типа приветствия и прощания.
Я видела, что Булаткину очень нравится Князева. Даже больше, чем когда-то нравилась Милославская. И факт того, что девушка отвечала ему взаимностью, окрылял парня.
Правда, общаться с другом теперь стало менее интересно, ведь большинство предложений у него теперь начиналось с ее имени. "Зарина сказала", "Зарина думает", "У Зарины есть". Говоря откровенно, меня это немного подбешивало. Но я старалась не показывать своего раздражения, ведь, когда я рассказывала Булаткину о своих парнях, он всегда терпеливо выслушивал мои истории.
А вот Ада с первых дней невзлюбила новенькую. И не особо пыталась это скрывать. Говорила различные колкости в ее адрес, высмеивала странные ободки с бантиками, которые носила Зарина, а в ее присутствии напускала на себя вид снежной королевы. Холодной и неприступной.
У Ады всегда был непростой характер, но раньше я никогда не замечала за ней такого сильного неприятия чьей-то персоны без явных на то причин. Когда она в очередной раз посетовала на то, что Антон отказался прогуляться с нами, потому что собирался в кино с Зариной, я философски заметила:
