Поезд отбыл в восемь часов утра с похожего на пещеру Центрального вокзала Нью-Йорка. Шагая через вокзал, Джонсон миновал несколько привлекательных молодых женщин в сопровождении семей, но не смог заставить себя встретиться с их любопытными взглядами.
«Сейчас надо найти мою группу», – сказал он себе.
В общей сложности профессора Марша и его штат, состоящий из двух человек – мистера Гэлла и мистера Беллоуза, будут сопровождать двенадцать йельских студентов.
Марш прибыл рано и, шагая вдоль вереницы машин, приветствовал всех одинаково:
– Здравствуйте, молодой человек, готовы копать за Йель?
Обычно неразговорчивый и подозрительный, сейчас Марш был дружелюбен и общителен. Он отбирал студентов из выдающихся и богатых семей, и эти семьи явились, чтобы посмотреть на отъезд своих мальчиков.
Марш сознавал также, что выступает в роли гида для отпрысков богачей, которые позже могут должным образом отблагодарить его за участие в превращении их мальчиков в мужчин. А еще он понимал, что, поскольку многие видные министры и богословы явно осуждают нечестивые палеонтологические исследования, все деньги на исследования в его научной области идут от частных покровителей, в том числе от его дяди, финансиста Джорджа Пибоди. Здесь, в Нью-Йорке, другие самостоятельно добившиеся успеха люди, такие как Эндрю Карнеги[7], Дж. Пирпонт Морган[8] и Маршалл Филд[9], только что создали новый Американский музей естественной истории в Центральном парке. Ибо так же горячо, как религиозные люди стремились дискредитировать учение об эволюции, богатые люди старались его продвигать. В принципе выживания сильнейших они видели новое, научное обоснование собственного взлета к выдающемуся положению и собственного (часто беспринципного) образа жизни. В конце концов, не кто иной, как великий Чарлз Лайель, друг и предшественник Чарлза Дарвина, утверждал снова и снова: «Во всеобщей борьбе за существование в конце концов победу одерживает сильнейший».
И здесь Марш оказался в окружении детей сильнейших.
Марш конфиденциально заверил Беллоуза, что «проводы в Нью-Йорке – самая продуктивная часть экспедиции», и ни на миг не забывал об этом своем мнении, когда приветствовал Джонсона обычными словами:
– Здравствуйте, молодой человек, готовы копать за Йель?
Джонсона окружала группа носильщиков, загружавших в вагон его громоздкое фотографическое снаряжение. Марш огляделся по сторонам и нахмурился:
– А где же ваша семья?
– В Филадельфии, сэ… профессор.
– Ваш отец не явился вас проводить?
Марш припомнил, что отец Джонсона занимается судами. Марш немногое знал о судах, но этот бизнес, без сомнения, был прибыльным и полным неблаговидных дел. На судоходстве ежедневно зарабатывались состояния.
– Отец проводил меня в Филадельфии.
– В самом деле? Большинство семей хотят лично познакомиться со мной, чтобы разобраться в сути экспедиции…
– Да, не сомневаюсь, но, видите ли, моя семья считает, что поездка сюда стала бы испытанием… для моей матери… которая не совсем одобряет.
– Ваша мать не одобряет? – Марш не смог скрыть огорчения. – Не одобряет чего? Уж конечно, не меня…
– О нет! Дело в индейцах, профессор. Она не одобряет, что я отправляюсь на Запад, потому что боится индейцев.
Марш фыркнул:
– Очевидно, она ничего обо мне не знает. Меня повсюду уважают как близкого друга краснокожих. У нас не будет никаких проблем с индейцами, обещаю.
