Руслан задумался, обдумывая эту новость.
– Иной начинает задумываться, приходить к пониманию, но уже поздно – ловушка захлопнулась, – Дункан очередной раз прошелся по комнате.
– Ну, не заводи баб тогда, и детей не заводи.
– Э-э, друг мой, не так-то все это просто. А куда я дену свои инстинкты? Независимо от моего желания я наделен органами воспроизводства. И к тому же это только ничтожная часть трагедий жизни. А болезни, голод, нищета, нужда? А старость, наконец? Когда ты с ужасом замечаешь, что твое тело постепенно уходит из-под твоего контроля, и ты ничего не можешь с этим поделать, обладай ты хоть всем золотым запасом мира.
– Не забивай себе голову ненужными вещами, – снисходительно отозвался Руслан. – Жизнь дается только раз, и прожить ее нужно так, чтобы не соскучилось установленное за нами негласное наблюдение. Много будешь думать, раньше состаришься. А для меня важно на крутой тачке разъезжать и чтоб карманы были набиты бабками. Что еще нужно от этой жизни?
Дункан, молча смотрел на него. Руслан, возомнивший, что потряс приятеля своими честолюбивыми устремлениями и житейской хваткой, насмешливо продолжал:
– Ты вот постоянно читаешь. Прямо ходячая энциклопедия, институты какие-то там кончал, а почему ты ходишь в одних штанах несколько лет? Чем тебе твои институты помогли? Если ты такой умный, чего ты батраком на какого-то козла ишачишь? Даже твоя жена тебя ни во что не ставит. Ну да, тебе лишь бы дали возможность с книжками торчать, и ты готов под ее дудку плясать.
Дункан нервно передернул плечами.
– Я вот вспомнил одну древнюю эпитафию… ну… это слова на надгробной плите – «Здесь покоится Тримальхион – вначале он был ничто, однако оставил 300 миллионов сестерций, никогда в жизни он не занимался философией, следуй его примеру, и благо тебе будет!»
– Ну вот! – расплылся Руслан в самодовольной улыбке. – Даже древние подтверждают, что я прав. Зачем мозги лишний раз парить?
– Но есть еще одна пословица, – пряча улыбку, сказал Дункан. – Если не напрягать мозги, то вся нагрузка придется на мышцы.
– А что в этом плохого? – неожиданно вспылил Руслан. – Уж лучше быть качком, чем таким дохлым умником, как ты. Я вот щас двину тебя легонько, сразу свалишься, никакие мозги тебе не помогут.
– Нет, нет, – виновато сказал Дункан. – Ты не так меня понял. Это я так, к слову. Ты, Руслан, классный мужик, и не раз меня выручал, я это помню. Да, ты прав. Бывают такие обстоятельства, когда могут помочь только мышцы и сила.
Он вздохнул и продолжил.
– Этот участковый мне прохода не дает: где документы, где документы? Я ему ящик поставлю, на какое-то время наступает затишье, а потом опять – где документы, где документы?
– Ну и где твои документы?
– Говорю же, потерял, когда на поезде ехал.
– Выкрали наверно, пока ты о древней Греции размышлял.
– Может и выкрали…
Руслан вылил остатки из бутылки в стакан Дункана: – Давай, пей!
Тот подсел к столу, одним залпом опрокинул стакан и закусил хлебом. Руслан посмотрел на него задумчиво и сказал:
– Меня, знаешь, что в тебе удивляет? Сколько я бичей и бомжей за свою жизнь перевидал, и все сплошь бывшие интеллигенты с высшим образованием. Ты вот тоже приехал откуда-то из России. Откуда, ты говоришь, приехал, из Уфы? Тоже интеллигент без документов, а не спился. Хоть пить умеешь. Почему?
– Не знаю, – пожал плечами Дункан. – Бог миловал.
– А эта, твоя Грачиха, вы с ней окончательно сошлись?
