Зулейка Грин: Я Носитель - страница 20

– Он приходит только, когда Руслан дома. А так я его редко вижу. Теть Ань, хотела вас попросить. Я завтра еду в город, можно я мальчишек у вас оставлю?

– Да, конечно, конечно!

– Племянник хорошо присматривает за Тимом, но одних их оставлять боюсь.

– Без разговоров. Приводи их завтра. Слыхала новость? – переключилась теть Аня на местные события. – Курцы тоже уезжают. Уже поехали визы оформлять. Господи, боже мой! Да кто же здесь тогда останется? Почти никого из нынешних не осталось! А что здесь делать-то – воды нет, работы нет. Лукьяниху дети в Россию зовут, сомневается еще. Но я думаю, тоже недолго тут задержится. И вы, если сильно вас прижмет, найдете, куда деться. Мы вот с дедом тут торчать и будем одни. Ох, Господи, Господи! Никогда ничего хорошего не видали. В советские времена хоть работа была, шибко богато не жили, но и не бедствовали. А теперь…! Что делается! У нас же здесь кроме школы ничего не осталось. Все растащили! Как после бомбежки! По телевизору вон показывают у вас в Чечне развалины да руины после войны, а тут что? Что за война? Сволочи они, вот кто!

Когда Тина вышла от словоохотливой соседки, в самом конце улицы появился Зубарь, односельчанин с соседней улицы – человек, в общем-то, мирный и безобидный. Он явно находился в хорошем расположении духа, как бывало каждый раз, когда ему удавалось приложиться к бутылке в обход бдительных глаз своей жены. Душа Зубаря требовала праздника. С ликующим видом он зашагал вдоль по улице, так как испытывал острую нехватку в слушателях. Но при его появлении соседи стали поспешно покидать лавочки и расходиться по домам. Осталась одна подслеповатая баба Катя на скамеечке возле своего дома. Зубарь, разочарованно оглядел опустевшую улицу, потом заметив одинокую бабку, направился к ней и присел рядом. Баба Катя, наконец, разглядела подсевшего к ней и закряхтела, поднимаясь со скамьи.

– Куда ты собралась? – недовольно окликнул ее Зубарь.

– Ох, зайду-ка я в дом, а то сейчас материть меня начнешь.

– Когда я тебя материл? Когда я тебя материл? – уставился возмущенный Зубарь на бабку.

– Ну, не материл, так обматеришь.

– Ну и пошла тогда на хрен, – выпалил Зубарь.

Тина, наблюдавшая эту сцену, постаралась сделаться незаметной и, не привлекая к себе внимания подвыпившего односельчанина, проскочить мимо. К счастью, это ей удалось, так как Зубарь до глубины души оскорбленный поведением бабы Кати, был поглощен своими переживаниями.

На земле не так много людей, предоставленных самим себе без обязательств и необходимости выживать. Не совсем понятно, чем может заниматься эта малоизученная горстка людей, не участвующая в общем процессе жизни и попирающая все представления о нормальном человеке.

Все нормальные нуждаются в признании и внимании, обожании и восхищении, которые заложила в них природа для тяги к совершенству. Но эта тяга мало кем осознается и нередко выливается в чудовищные формы тщеславия. Заложенная эволюцией тяга к совершенству заставляет искать одобрение окружающих, которое тешит самолюбие и лишний раз является подтверждением исключительности и личных достижений, и, следовательно, эволюционного роста.

Еще в раннем детстве, требуя от родителей внимания и почитания, стремясь поскорей вырасти и стать равными им, любой нормальный человек удовлетворяет свою тягу к совершенству. Ребенок, в конце концов, вырастает во взрослого, а взрослый никуда не растет, ему не на кого равняться. Единичные примеры особо не воодушевляют. И тогда, вместо того, чтобы совершенствоваться духовно (ведь духовный рост никто не замечает и не оценит), пытаются расти по вершине роста карьерного или финансового. Где же, в каком месте начинается это искажение? В какой момент человек подменяет поиск настоящих ценностей поиском нелепых вещей? И одновременно загоняет себя в ловушку жизни – дом-семья-работа?