Видя, что Константин влез в комбинезон быстрее, чем он натянул свой «камуфляж», ботинки Соломатов натянул прямо на босу ногу, без носков – старые, заскорузлые, надевать не хотелось, а новые, на немытые ноги, жалко… Даже завязывать шнурки не стал – просто небрежно заткнул их длинные концы за разлаписто оттопырившиеся берцы. Новенькие же, с необорванной еще этикеткой, носки так и остались дожидаться возвращения хозяина в предбаннике на лавке из обожженного дерева.
…Плохая примета, надо сказать…
Они выскочили из бани вместе.
– Не улетай без меня! – попросил Михаил друга. – Я только на КП заскочу…
Калюжный не ответил. Соломатов понял, что подождать вертолетчик его подождет, но только до разумных пределов – будет команда срочно вылетать, он полетит, специально для Михаила задерживаться не станет.
Константин поспешил к своему вертолету, стоящему на бетоне «рулежки» в общем ряду со своими трудягами-собратьями «Ми-восьмыми». Свой аппарат он ласкательно называл «Ми-шкой» – и Соломатову было приятно думать, что тут прослеживается ассоциативная связь с его именем…
Михаил быстрым шагом, едва не бегом, направился к башенке командного пункта с застекленным «фонарем» наверху. Нужно было точнее узнать, что же стряслось такое, что поднимают в воздух именно Калюжного. Здесь выходных как таковых не бывает, но время от времени летчикам, да и не только летчикам, всем офицерам давали отдохнуть – сходить в баню и побаловаться спиртным. И вызвать с такого полуофициального выходного человека могли только по причине очень актуальной.
Соломатову же быть в курсе происходящего полагалось по должности. Особенно если информация о разгромленной колонне и в самом деле верна – мог ведь дежурный и приврать что-нибудь, чтобы поторопить Калюжного, или сказать что-то не в полной мере соответствующее действительности, не разобравшись толком в ситуации…
На КП он сразу ткнулся в дверь с биркой «Посторонним вход воспрещен». По большому счету, Соломатов был здесь абсолютно посторонним. Однако его знали хорошо, а потому запретов для него не существовало.
В двери он столкнулся со знакомым офицером.
– Ты Калюжного не видел? – озабоченно спросил тот. – Его тут ищут…
– Он уже в «вертушке», – сообщил Михаил. – Его из бани вызвали, – счел нужным добавить он.
– Что значит быть лучшим летчиком полка… – с непонятной интонацией обронил знакомый и хотел уже идти дальше.
– Так что там стряслось-то? – остановил его Соломатов.
– Какие-то боевики на перевале Халам-Самбулак колонну вдребезги расхреначили, – покосившись на разномастную группу военных, толпившихся возле окошка диспетчера по полетам, негромко сказал тот. – А там – одни генералы… Море крови, куча трупов…
– Понятно…
Офицер кивнул и поспешил по своим делам. Михаил вошел в комнату дежурного. Собираясь в баню, он оставил здесь на хранение свой автомат.
По большому счету, оружие, тем более автомат, ему в командировке было абсолютно не нужно. Однако приказ есть приказ – в эти края летать только с личным оружием. Ну а коль уж прилетел со «стволом», никуда не денешься, приходится таскать его все время с собой. Особенно когда садишься в «вертушку», автомат нужно обязательно забирать – неведомо, куда вертолет полетит дальше, какую задачу получит экипаж по ходу дела. Вертолет – дело такое: можно вылететь на час куда-нибудь в соседний гарнизон за полсотни километров, а потом оказаться за тридевять земель и пробыть незнамо где невесть сколько времени. Направят в какой-нибудь Беташ-Юрт, и сиди там несколько суток, дергайся, переживай, что там с оружием!..
