Порывшись в сундуке, я извлекла одну из последних отцовских работ. Покрутила в свете кристаллической лампы незаконченную серебряную подвеску в форме цветка с розовым топазом в центре.
Сняла с дальней полки шкатулку и достала россыпь мелких кварцев с включением тонких золотых нитей, их называли «волосами богини». Женские камни сюда подойдут как нельзя лучше.
На столе скопилась металлическая стружка, и я аккуратно стряхнула её тряпочкой. Долгие часы наблюдений за трудами отца и брата не прошли даром – я многое умела. Искатели вообще часто подменяли друг друга, когда требовались свободные руки. Безделье у нас не в почёте.
Шесть круглых камней идеально легли в пустующие гнёзда на лепестках, и я закрепила их инструментом. Медленно и аккуратно сошлифовала острые края и заусенцы, выделила чернью рельеф.
Цветок заиграл, как живой. Даже аромат невесомый почудился, так пахнет весна на склонах гор.
А потом я запела заветные слова из самого сердца, сплетая их с мелодией земных глубин, прося милосердную Матерь о помощи. В груди разрасталось тепло, сила струилась под кожей.
Ты ведь слышишь меня, правда? Не можешь не слышать.
В день свадьбы я подарю амулет подруге, своей дорогой Тире, и она станет ещё счастливей. Надену его невесте на шею и обниму на счастье, и, может, её радость сможет хоть немного меня согреть.
Слёзы покатились по щекам, руки упали на колени плетьми.
Я рыдала и не могла остановиться – боль рвала грудь острыми когтями, выворачивала наизнанку. Держалась до последнего, но нарыв созрел и вскрылся, выворачивая рёбра и всё, что скопилось под ними.
Как же так? Нельзя мне плакать, иначе камни напитаются не любовью и радостью, а горем и отчаяньем. Свои чувства надо держать под замком. Я жрица и не могу позволить себе эту слабость.
Но я и была слабой. Эгоистичной. Вечно потакала своим капризам.
Прав отец и права Матушка Этера. Но всё равно так больно… Невыносимо.
И чужая радость как соль на открытую рану.
Дав себе пару пощёчин, я отдышалась и продолжила работу. Голос охрип, но по венам бежал искристый золотой жар. Он вливался в металлические лепестки, и те расправлялись, дрожали, камни довольно гудели, выпивая мою силу, читая намерения.
Я справлюсь.
Я не подведу тебя, Тира.
11. Глава 11. Чувства бастарда
Реннейр
Мы усиленно готовились к походу. Разведчики – лучшие и самые надёжные ученики, всё это время по крупицам собирали информацию о Топорах: где их последний раз видели, с кем водились. Удалось схватить пару подельников из местных, но те даже под пытками не смогли дать ответ – банда хорошо прятала свои секреты.
Искатели, в свою очередь, обещали выделить несколько крепких ребят для моего отряда. Конечно, то, что разбойники как-то обходят их охранные амулеты и заметают следы, усложняет дело, но после войны меня уже ничто не пугает. Недаром меня прозвали Зверем – вытащу их из норы, где бы они ни прятались.
И сейчас, пока солнце не начало припекать, я гонял ребят по утоптанной площадке. Демейрар тренировался подчёркнуто отдельно. Иногда я ловил полный раздражения взгляд брата. Его бесило, что отец отправляет его, изнеженного маменькиного сыночка, ловить каких-то отморозков в горы, которые он терпеть не может. Как и то, что придётся отправиться в поход под моим началом.
Я невольно усмехнулся. Для гордости наследника подчиняться бастарду – это сокрушительный удар. Наверное, ему стоит всё-таки посочувствовать.
