Зверь поневоле - страница 5

– Пошли скорее, я тебе кой-чего захватила. Сегодня была похлебка к обеду, а к ужину – печеный на вертеле кролик. Очень вкусно.

И правда, стоило добраться до одеял, как в руки всучили завернутый в тряпицу куль. Внутри сыскалось два больших куска черного хлеба и немного мяса на кости.

В животе громко заурчало, Шелли зарделась и спешно надкусила угощенье.

– Альма так старалась, я прямо с костра стащила! Едва от неё по хребту не огребла! Но все уже остыло, и хлеб зачерствел, – голос Миры понизился, а лицо приняло виноватое выражение. – Но ты сама хороша, поди дождись!

– Нифео, – раздался неразборчивый ответ. Она сглотнула и облизала губы. – Очень вкусно, спасибо.

Благодарность Мира заслужила, как никто другой. Дерек, она и Ричи всегда были подле неё все эти четырнадцать лет после кончины матушки. Первые полгода оказались особенно трудными: приходили кошмары. Постоянно. Каждую клятую ночь. Их не умаляли ни добрые слова подруги, ни снадобья лекаря. Постепенно страх ослаб, а сны перестали казаться реальными. Сны – это всего лишь сны, в них нет ничего, чего стоило бы и вправду бояться.

– Где задержалась?

Промялась солома под весом тела. Мира с интересом всмотрелась в её лицо. Шелли сглотнула, обсосала пальцы и, припрятав грязную тряпицу с кроличьими костями у лежбища, опустилась рядом.

– В кладовой встретила Сурина, ну, знаешь, он всегда такой противный.

– О… Рассказала бы главе уже. Как смеет защитник отпускать похабные шутки его дочери вслед?! И что это, вообще, за защитник такой. Старик и дурья башка!

Шелли поперхнулась, подивившись горячности подруги.

– Брось, то всего лишь шутки, пусть и неприятные. Но ты же знаешь батюшку: отлупит так, что, боюсь, сердце старца не выдержит. Да и Альма ему после еще добавит.

Мира согласно фыркнула: жена Сурина вовсе не отличалась кротким нравом, пусть с ними и была всегда добра.

– А охота? И отчего ты так любишь это дело? Пальцы все в мозолях, руки как у мужика уже!

Замечание лучше игнорировать, ведь стоит распалиться в споре, тот затянется надолго, в худшем случае, вовсе завершится взаимной обидой. А ругаться с подругой хотелось в последнюю очередь, к тому же по такому поводу.

– Неплохо.

Уловом она гордилась, и то слышалось, звенело в голосе колоколами поутру. Не все юнцы справлялись так хорошо, как она.

– Поздравляю, значит, не зря собрала репей, – хихикнула Мира, а Шелли удивленно вскинула брови. Скосила глаза, когда подруга протянула пальцы к воротнику.

Действительно, репейник. Теперь и ей хотелось хохотать.

– Великая охотница, да вам стоило стать травницей.

– Благодарю за похвалу, я обязательно об этом подумаю, – скривилась Шелли и все же рассмеялась, не в силах сдержаться. – Но у меня правда отлично выходит стрельба из лука, думаю, даже лучше, чем у Ричи.

Она запнулась, осознав, что выпалила имя, не подумав, и скосила взгляд на Миру. Узкие плечи той дрогнули, а фигурка вся будто сжалась.

– Как думаешь, Ричи вернется? – шепот показался слишком громким.

– Все будет хорошо. С ним все будет хорошо.

Мира кивнула и завернулась плотнее в одеяла. Раздались тихие всхлипы. Шелли положила ладонь ей на плечо и легонько сжала. Её, как и подругу, не покидали дурные мысли. Сердце билось чаще, в горле пересохло. Действительно вернется? Думы не отпускали из крепких тисков, мучили, когда она всматривалась этим днем в лежащие вдали горы. Ричи – её жених, друг, товарищ Миры и брата, конечно, они беспокоились. Попытка отговорить его от дурацкой затеи провалилась. Как он пояснил: и в павшей Империи существовало подобное испытание. Юношей, достигших двадцати пяти годов, отправляли на охоту, а от добычи зависело будущее положение в обществе.