А Стаси дома не оказалось... Об этом мне милая женщина, мамочка Насти поведала. Всегда знал, что она с*, но убедился в том, только она дверь открыла. Красива тётка, несмотря что уже не так молода, как дочь, а Настя в неё пошла и фигурой, и лицом - не удивительно, что много мужиков по Лушиной с ума сходило.
- Тебе что нужно? – ядом окатила. Обронила недоумённо, с презрением и даже скривилась, будто кислого сожрала.
- А Стася дома? - До смерти буду помнить лицо тётки, когда её дочь спросил.
- Ты совсем что ли попутал полюса? – гневом налился её взгляд. Брови надменно взмыли: - Не в курсе, что она с Новодворцевым встречается? – язвительно, не скрывая желания уколоть по больнее.
На меня стопор напал. Милая женщина, умела донести простую истину, что такому ушлёпку и нищеброду делать нечего подле дочурки.
– Не смей к ней лезть, мальчик! - с холодной угрозой. - Служи себе, морды бей... – опять поморщилась, будто я занимался чисткой сортиров, и от меня воняло жутко, - а Стаську оставь в покое. Она птица другого полёта. Девочка красива, не про таких как ты, да и... свадьба у них скоро...
Где искать компанию я знал, а по пути на Натаху наткнулся. Не хотел её брать, так ведь она как пиявка. И слёзы эти... бабские... причитания... А потом оказалось, что она была как нельзя кстати. Я даже порадовался, что она рядом. Готовая, услужливая, влюблённая и глупая. Прижималась, в глаза заглядывала. А я горе заливал: пил, улыбаясь; шутил, подыхая... Глядя на с* лживую – она напротив сидела и так на меня смотрела, будто от счастья слов не находила.
А потом добила – всё так же на меня таращась, подтвердила, что выходит за Ильюху. Он там что-то про свадьбу нёс... про любовь... верность, ещё какую-то хрень... Признаться, смутно слышал его сахарную болтовню – сердце яростно в грудь долбилось, а эхо ненормальное слух притупляло. Поэтому я, только для вида кивая, «ага» и «угу» бросал.
Ну и Стаська кивала:
- Да, да... - болванчик тупоголовый. Да на меня смотрела, точно я ей предложение делал, а не Новик.
Дрянь такая... беззастенчиво красивая.
Теперь я чётко видел – Стася была вся пропитана ложью. По-другому быть не могло. Видимо, это порода такая для суровых времен выведенная – с* многоликая и лицемерная. И рождалась в определённой семье, «дар» укреплялся с молоком матери. А если учесть, кто её родил и какими заслугами мамаша славилась, даже удивляться не стоило – дочь с лёгкостью могла переплюнуть родительницу.
Так что, да, вся семейка гнилая... И мамаша в частности. Шалава, воровка. Так и запомнил с детства. Когда мать только начинала пить – рыдала, рассказывая, что отец вместе с Лушиной работал. Заведовали складом и пайковой частью. На отца недостачу повесили, а Лушина, с*, осталась не при делах.
Ещё бы, спала не только с батей, но и с другими начальниками, вот они-то её и отмазали – всю вину на Званцева скинув. Он-то, олух, может и мальчиком для битья оказаться.
Слова мне в разум, точно яд в кровь проникали. Травили, злобу нагнетая, но я ведь усмирял, подавлял жажду мести. Творил мелкие гадости, пакости, а по крупному не играл, хоть и верил матери. Ей нет резона чужого человека винить в жутких вещах, да и если посмотреть на достаток семьи Лушиных – как одевались, машина, квартира, хлебосольство, когда гостей звали... Не только моя мать, многие соседи на то грешили.
А слухи, они... вперед семейки летели.
