Профессор нахмурился.
– И, как это понимать?
– Я не знаю, – Григорий развел руками. – по объему череп не сильно отличается от представителей homo sapiens, однако есть некоторые моменты, которые могут заинтересовать, и… в общем, вот возьми, – он открыл нижний ящик стола и протянул толстую папку, с выбивающимися листами, которые не соответствовали формату обложки. – тут представлен подробный анализ, в том числе и тех моментов, кхм… – ученный издал неопределенный смешок. – скажем так, смущающих…
Иван Петрович взял папку и встал.
– На самом деле, я так ничего и не понял…
Заведующий лабораторий усмехнулся.
– Не ты один друг. Не ты один.
– И все же, – профессор пытливым взглядом посмотрел на коллегу. – На твой взгляд. Что это за вид? – он кивнул в сторону черепа, лежащего на столе. – Должен же я дать хоть какую-нибудь информацию комитету. Иначе, они не отстанут.
Григорий пожал плечами.
– Я указал процентное соотношение вероятности в итоговом анализе. 45% – кроманьонец, 25% – новый вид, 25% – homo sapiens и 5% – homo neanderthalensis. Однако, учитывая расклад идентификации при котором вероятность того, что находка является ничем иным, как черепом обычного человека равна всего 25 процентам, я бы рискнул сказать, что на данном этапе, происхождение меньшая из твоих проблем.
Профессор напрягся, предчувствуя недоброе.
– О чем это ты?
– Да вот об этом, – ученный подошел к другу и раскрыл папку, указав на то, что заменяло титульный лист. – радиоуглеродный анализ находки.
Иван Петрович поморщился.
– И что с ним не так?
– Ну… – заведующий лабораторией провел пальцем по расположенным столбцами диаграммам. – Например тот факт, что твоему черепу всего 30 лет!
– Чего? – профессор тупо уставился на коллегу.
– 30 лет. – повторил Григорий. – Заирский череп гораздо младше нас с тобой.
Иван Петрович отчаянно тряхнул головой, силясь разобраться в услышанном. Несколько десятков лет? Доисторическому черепу? Да ведь этого…
– Не может быть!
– Может. Мои сотрудники семь раз проводили анализ. И я еще пять. Результаты идентичны. С разностью в 3—5 лет, что, как ты понимаешь, несущественно. Таким образом, ошибка исключена!
– Погоди! – профессор поднес руку ко лбу. – 30 лет? Не 30 тысяч, а просто 30?
– Именно. Я тоже слегка, скажем так, удивился.
– Нет… это какой-то бред… Не хочешь же ты сказать, что в джунглях Африки до сих пор в XX веке обитает первобытная форма человека?
– Да я вообще ничего не хочу сказать, Вань. – Григорий покачал головой. – Об этом говорят результаты. Делать какие-то выводы – это уже твоя работа.
– Черт! – Иван Петрович покрываясь холодным потом и дрожа всем телом, опустился на тот же стул, с которого встал минуту назад. – Черт!
– И я того же мнения. Пойду, налью тебе чай!
19 мая 1987 года.
ЮАР
Кейптаун.
14:46.
Юрий вышел из вестибюля отеля – всего несколько шагов и вместо приятного прохладного воздуха тебя окутывает тяжелая духота в союзе с беспощадно палящем солнцем. На родине бытовала поговорка: «лучше прилипнуть, чем примерзнуть». Он не был с этим согласен. Особенно сейчас, когда термометр показывал 38 градусов, а на голубом небе ни единого признака облаков.
Остановившись в нескольких шагах от выхода в отель, Юрий цепким взглядом посмотрел по сторонам. В его обязанности входило сопровождение и охрана профессора Ивана Петровича из Москвы в Кейптаун, на научную конференцию между дружественными Советам странами; оттуда в Киншасу; и уже из столицы Заира в городок Бута, где их ожидает вертолет, который доставит до лагеря. Конференция в Кейптауне затянулась на три дня, чем профессор был явно недоволен. Несколько минут назад прозвучали последние слова заключительной сессии и Иван Петрович потребовал, чтобы Юрий немедленно вызвал водителя. Он так и сделал.
