Только вот у вампиров Нити оборвать нельзя. Мы же не создания с витальной силой, когда ты просто сжигаешь заживо, обугливаешь до черноты витальную связь со своей половинкой, а потом живешь с этим непроходящим рубцом оставшуюся и не такую долгую жизнь.
Мы — создания Ночи, наша сила в способности изымать эту витальную энергию. Наша кровь — это наша магия и щит. И связь Пары у нас заложена в нашей крови. Она рождается идеальным соотношением внутренней силы и кодом крови. Оборвать ее можно, только убив вампира.
А убить нас тоже не так и просто.
Знал ли об этом тот, кто рвал так бесцеремонно и нагло нашу связь?! Думаю, нет. Эти знания являются тайной и ради них надо перечитать не мало трудов, а потом все сложить, проанализировать, принять. Никто в стаях не любит заниматься вампирским вопросом. Мы — ошибка природы для них. И в идеале должны полностью исчезнуть.
Но нет ничего лишнего в природе. Каждый вид является частью великого Баланса.
И наша связь с Ерофеем тому прямое доказательство.
Я знаю, что он никогда не простит меня за этот акт насилия над ним, но я хочу жить, и я хочу родить нашего ребенка, пока еще не поздно. Пока мы можем совершать витальный обмен, как Пара.
Через несколько лет его оборванные Нити навсегда исчезнут внутри его Зверя, и мы станем чужими.
Он станет чужим, а я до конца своих дней буду его любить.
— Сладкая, — зашептал Ерофей совсем нежно, заводил носом, впитывая мой аромат за ухом и на шее, и сжал в объятиях. Он изливался в меня, заперев плотным узлом, заведя свое естество до самого основания. Он проник в меня так глубоко, как только могли позволить наши тела.
Но мое сердце позволило ему войти в меня намного глубже, чем наше физическое соитие. Оно одарило Ерофея правом убить меня, ведь именно из-за Нитей я стала бы человеком.
Но не стану. Только забеременею. И для этого я проведу с ним не одну ночь, а несколько, чтобы получить то, что мне нужно.
На третью ночь наши соитии завершились. Ерофей оставил на мне сотни меток, даже в шею укусил на пике своего оргазма и гона. Мы с наставниками рассчитывали на его жажду, на его память Зверя ко мне, и не ошиблись — все сработало, хотя на крайний случай был припасен шприц с активатором.
Ведь другой ночи у нас с ним больше не будет.
Наставник Лазар вошел в комнату из тайного прохода и сразу же усыпил Ерофея. Его Зверь почуял чужака не сразу, и эта секундная заминка стоила оборотню новой порции снотворного. Неудивительно, что они так ненавидели вампиров — нас невозможно было засечь по запаху или теплу тела. Все наше существо умело маскировалась в темноте и в любых тенях.
И солнце не было нашим врагом, просто темнота позволяла нам скрываться.
— Госпожа, — поклонился Лазар. — Зачем вы сняли наручники?
Я слышала в его голосе недовольство и... страх. Лазар боялся за меня, и отводя глаза, пока я куталась в простыню, продолжил свои назидательные речи:
— Вы не понимаете, насколько Зверь опасен. Он мог порвать вас на куски, и мы бы не успели. Вы бы не успели защититься своей магией. Ворон — сильнейший. Его можно скрутить только хитростью.
— Он — моя Пара, Лазар. Или ты забыл? А оборотни никогда не убьют свою избранницу. Даже если он не помнит, то Зверь почуял меня. Его Звериный выбор не подвел хозяина, — я улыбнулась наставнику и встала с постели.
Лазар дал сигнал, и в комнату зашли двое охранников. Они-то и подняли спящего Ерофея. Я в последний раз провела пальцами по его скуле и прижалась губами к его губам, чтобы забрать крохотную витальную искру жажды и страсти, которая еще осталась на его теле.
