– Это что, это твой аист так скрипит клювом, а, Старший?
Барсук не ответил.
– Может быть, у него какая-то неисправность? – Барсукот открыл глаза и уставился на Барсука.
Старший мирно дремал, со скрипом покачиваясь в клюве у аиста.
– Просто взять и заснуть в такой опасный, напряжённый момент?! – Барсукот почувствовал себя преданным и покинутым. А ещё спустя полминуты он вдруг обнаружил, что больше не видит ни Барсука Старшего, ни впереди летящих аистов, ни земли там, внизу. Всё вокруг заволоклось непроницаемой, пепельной и холодной, как подшёрсток мёртвого волка, дымкой.
Волна паники, чуть-чуть было отступившая, снова захлестнула Барсукота.
– Аистесса! – завопил он. – Мне срочно нужна аистесса!
Он немножечко подождал, но аистесса к нему не спешила. Барсукот задрожал и включил свой внутренний прибор ужаса на среднюю громкость.
В тот же миг клюв спикировавшей к Барсукоту аистессы высунулся из пепельной пустоты.
– Вожак стаи приказал отключить все внутренние приборы блаженства! – возмущённо затарахтела она. – Из-за вас у нас сбивается навигация!
– Никакого блаженства я не испытываю! – прошипел Барсукот. – Это мой крик души, и я им не управляю. Почему ничего не видно?!
– Потому что мы в зоне тумана. Это нормально.
– Мне нужна валериана! Мне срочно нужна валериана!
– Мы не можем вам её дать.
– Почему?!
– По нашим правилам мы выдаём на борту валериану только котам. Вы не кот. Об этом вы сообщили на взлёте.
– Я заплачу за неё! Пожалуйста!
– Вы не кот. Сожалею, но это распоряжение Китоглава. Валериана – только котам.
– А Барсу-котам? – Барсукот старательно выделил слово «котам».
– Барсук-отам… – аистесса выделила слово «барсук», – валериана при перелёте не полагается.
Ужас в Барсукоте включился на максимальную мощность.
– Прекратите сейчас же! – крикнула аистесса. – Вы мешаете навигации!
– Не могу, – прошептал в ответ Барсукот. – Я этим не управляю…
До сих пор он и сам не знал, что способен издавать такой жуткий, низкочастотный гул, да при этом ещё и вибрировать.
– Дайте ему валерианы! – послышался из тумана хриплый голос проснувшегося Барсука Старшего. – Он кот!
Но аистесса уже растворилась в тумане.
– Я не кот, – тихо сказал Барсукот в никуда. – Ты ведь нарочно ей так сказал, да, Барсук Старший? Просто ради валерианы?
– Иногда приходится врать, – расплывчато отозвался Барсук из пепельной, сырой пустоты.
– Я ничего не вижу, – пропищал Барсукот. – Я как будто ослеп! – Он попытался снизить уровень ужаса хотя бы до среднего, но не преуспел.
– А ты попробуй посмотреть вверх, на лапы твоего аиста. Они яркие. Ты сможешь их разглядеть.
С трудом задрав голову, Барсукот действительно увидел красные лапы нёсшего его аиста. Лапы мелко-мелко дрожали.
«Может быть, зона тумана – это нормально, – подумал Барсукот. – Но вот то, что аист-перевозчик трясётся от страха, – это ненормально. Это плохой знак. Плохой, плохой знак».
– Уважаемые пассажиры! – послышались надсадные вопли аистов из тумана. – Наш вожак сообщил о сбое в системе навигации «Аистиного клина»…
– Ой-ой, спасите! Спасите наши души и туши! – нестройно загалдели в тумане пассажиры.
– …Сбой связан с невыключенным прибором блаженства одного из пассажиров. Не волнуйтесь, неполадка будет устранена…
– Слава Догу! – облегчённо выдохнул кто-то из семейства собачьих; семейство летело на юг из Дальних Сопок.
– Дорогие пассажиры, поскольку в зоне тумана полёт без навигации невозможен, Китоглав принял решение снять пассажира с неисправным внутренним прибором блаженства с рейса.
