– Торррпеды! Порррвать! Снаррряд! – зазвучали в мозгу Виктора удовлетворенно-злорадные слова ирбиса.
Он не перестал чувствовать левую руку, но теперь она жила своей жизнью, отдавая четкие команды орудиям ближней обороны выделенных Шерхану секторов. Продолжая управлять огнем главного калибра и оставшихся под его контролем плазменных пушек, Виктор с удивлением отметил, что ирбис полностью справляется со своей задачей. И не просто справляется – эффективность огня его пушек оказалась почти на четверть выше, чем у орудий Виктора.
– Забирай четвертый и пятый сектора. Справишься?
– Снаррряд! – прорычал ирбис, на этот раз использовав свое любимое слово в значении: «даже не сомневайся, хозяин». Похоже, Шерхан просто наслаждался стихией боя. Странная мутация, которой подвергся мозг его предков, наконец, в полной мере нашла себе применение, от чего хищная натура ирбиса испытывала первобытный восторг.
И всё же линоуры построили очень неплохие торпеды. Их рвал заградительный огонь главного калибра «Чунцина», расстреливали пушки истребителей Ц-Хашша, атаковали ракеты перехватчики и жгли плазменные сгустки пушек ближней обороны, а они продолжали рваться к цели, уворачиваясь от артиллерийского огня, ставя помехи системам наведения летящих к ним ракет и иногда выдерживая до трех прямых попаданий плазменных пушек.
Три одновременных взрыва встряхнули «Чунцин» от носа до кормы. Несмотря на все усилия Виктора и Шерхана, полностью уберечь крейсер от попаданий не получилось. Корабль спасло только то, что его атаковали исключительно эсминцы, а значит, до удара торпед он не участвовал в артиллерийских дуэлях с крейсерами и линкорами противника. Защитное поле «Чунцина» оставалось нетронутым, сохранив до самого конца боя сто процентов своего ресурса. И весь этот запас прочности мгновенно снесло тройным торпедным ударом.
– Щит потерян! – доложил начальник инженерной службы. – Незначительная деформация брони в носовой части. Все орудия главного калибра сохранили боеспособность. Повреждено семь процентов турелей ближней обороны. Пусковые шахты ракет-перехватчиков не пострадали.
Виктор с трудом стянул с головы виртуальный шлем. Левая рука снова вернулась под его контроль. В зоне досягаемости огня «Чунцина» цели закончились, и ментальный канал между ирбисом и его хозяином распался сам собой.
– Командирам кораблей доложить о потерях!
Первым на связь вышел легкий крейсер бейтанов.
– Корабль полностью небоеспособен, – с явным трудом доложил командир «Волка». Вся правая часть головы бейтана была покрыта грубо наложенной медицинской пеной, и не терял сознания он явно лишь благодаря железной воле. – Из пяти торпед, прорвавшихся через ваш заградительный огонь, удалось сбить четыре, но пятая нас достала. В экипаже потери. Трое погибших, остальные почти все ранены. Щит выгорел полностью вместе с эмиттерами и генератором. Маршевый двигатель разрушен. Орудия главного калибра заклинены и деформированы. Из средств ближней обороны сохранилось только две пусковые шахты ракет-перехватчиков.
– Вы сделали всё, что могли, и даже больше, – кивнул Виктор. – Благодарю за службу. Занимайтесь экипажем и кораблем. Боевые задачи для вас на сегодня исчерпаны. Через двадцать минут здесь будут эсминцы вашей эскадры. Они окажут вам помощь.
– Принято.
Бейтан отключил связь, но его место тут же занял Ц-Хашш. Правое крыло флея безвольно висело вдоль тела, сломанное в нескольких местах. В помещении командного поста царил разгром, а под потолком плавали струи сизого дыма. Иногда там что-то ярко искрило.
