Вертолет завис над главной площадью. Гуляли жители, большеголовые, с поросшими шерстью, лицами. Начал снижаться. Люди пали ниц прямо в пыль, только что поднятую шаркающими ногами. Загривки, покрытые крупной чешуей, были проколоты и украшены мелкими разноцветными бусинками, сверкающими на полуденном солнце. Вертолет сел прямо в центре площади и, спустив трап, астронавт показался в дверях с автоматом в руках. Прошел по площади, то и дело, останавливаясь возле лежащих людей и, обращаясь к ним на языке Дан. Никто даже не пошевелился. На лотках лежали разнообразные яства: взял пару круглых, похожих на апельсины, фруктов.
– Да, сегодняшняя попытка наладить контакт не удалась. Надо жителям придти в себя. Пожалуй, пройдусь-ка прежним маршрутом над рекой, а назавтра снова вернусь, пусть привыкают, – думал Алекс, оставляя негостеприимный город..
На реке рыбаки двумя лодками загоняли рыбу в сети, поставленные полукругом. Стучали деревянными колотушками по металлическим предметам, кричали и били веслами по воде. На большой высоте Алекс пронесся мимо, не отвлекая. Каждому надо чем-то жить.
Дым в глубине леса: пожар? Решительно повернул к эпицентру огня. Внизу группа людей суетилась возле вырезанного из дерева большого стула, украшенного разноцветными камнями, на котором восседала женщина с черными кругами вокруг глаз, в желтом шлеме, украшенном сильно уменьшенной головой губора. Нижнюю часть лица прикрывала черная повязка. На руках, подобно пиявкам, извивались черные мерзкие длиннющие пальцы. Костер пылал в середине площадки. От неё, подобно лучам, расходились улицы, по которым стройными рядами располагались хижины. Тихо посадил вертолет на полянке, километрах в трех от места событий, взял легкий вездеход и, незаметно приблизившись, залег в кустах, откуда мог все хорошо видеть.
Два танцора под звуки пищалок и барабанов, исполняли танец с лентами. Тела, выбритые и, обнаженные до пояса, раскрашены зелеными завитками. Лица, заросшие густыми черными кудряшками, были странны: на завитках болтались ленточки и бубенчики, издающие мелодичный звон при потряхивании головами. Закончив танец, исполнители пали ниц к ногам женщины, сидящей на стуле. Вероятно, ей поклонялись, как божеству. Богиня сделала жест рукой, и танцоры уползли в стороны, где остались, покорно лежать. Божество громко произнесло:
– Куколка!
Четыре воина, в шлемах, скрывающих верхнюю часть лица, с огромными тесаками на ремнях и с козлиными мордами на груди, вывели непонятное существо на коротких квадратных ножках. Куколка состояла из маленьких зеркальных квадратиков, в которых все отражалось в искаженном виде. При этом сама куколка непрестанно смеялась. Ее можно было бить, оторвать квадратик-палец или еще что-нибудь – она ничего не чувствовала. Вдоволь натешившись, сидящая на троне, что-то шепнула охраннику. Тот подошел, отковырнул ножом квадратик от головы куколки и, почтительно подал госпоже. Та жадно, с хрустом сжевала, засунув под повязку: глаза богини закатились, и выражение эйфории пугающе заиграло на ужасном лике.
Куколку увели, но принесли младенца, которого, сидящая на троне, взяла пиявками-пальцами. Младенец закричал, но было поздно. Не успел Алекс пошевельнуться, как пиявки забрали всю кровь из маленького тела, а жалкую синюю оболочку, в которой не осталось жизни, богиня-пиявка бросила охранникам. Те, мгновенно разорвали на части и, обглодав, швырнули косточки в огонь.
