В кустах притаился охотник – губор с ружьем в неуклюжих лапах. Алекс-лебедь, словно смерч налетел на чудище и выклевал ему глаза. Губор, громко крича и, натыкаясь на кусты и мелкие деревья, убежал в чащу леса. Черный лебедь накрыл крыльями лебеденка и его мать, сердце лебедя отчаянно колотилось. Это была любовь. Алекс открыл глаза. Это была любовь. Он посмотрел на Дан, взглядом любящего мужчины. Она спала, и дыхание было легким, еле слышным. Астронавт открыл далекую планету, потому что там была она, ждущая и зовущая его. Только она этого не знала. Или Знала?
Самая прекрасная женщина в этой галактике. Почему он сразу не увидел это, а увидел кошачье лицо, гребень, идущий от середины лба к затылку, коротковатые ноги и синие волосы на плечах. А глаза, цвета морской волны, купающиеся в золотых белках, обрамленных темно-синими пушистыми ресницами. Как она хороша. Он смотрел и любовался. Александр хотел носить ее на руках и любить, любить, сколько хватит сил. Может ли бог, быть мужчиной настолько, чтобы желать женщину. Ах, зачем он взвалил на себя эту ношу?
– Я откроюсь, Дан, скажу, кто я есть на самом деле, пусть осудит или полюбит. Если же не то и не другое, то просто буду рядом с ней и малышом, буду охранять их покой, и когда-нибудь она не сможет без меня.
Женщина широко открыла глаза, но посмотрев на мужчину, снова прикрыла их. Возможно, ее испугало то, что она увидела в его глазах. Алекс тихо вышел из комнаты: всему свое время. Солнце зависло в зените. Аномалия. Но ведь он сам видел, что утро наступило на два часа раньше. Есть над чем задуматься.
Он вышел из корабля и присел в тени небольшого навеса, сооруженного им для отдыха под открытым небом. Тут и там сурикаты-апельсинчики поглядывали на него из песчаных бугорков, которые исчезали так же быстро, как появлялись.
– Ты просто сумасшедший, если думаешь, что такая девушка может полюбить тебя. И, потом, а знаешь ли ты как любят инопланетяне. Ты-то сам, ведь не из яйца вылупился, – произнёс он вслух, словно убеждая себя в чем-то.
– Ну-ну, озабоченный дурак.
Салют, задуманный по случаю выхода из темноты малыша, пришлось отложить на неопределенный срок: ребенок почти все время спал. Проснувшись через сутки, на следующее утро, малыш попросил есть. Дан покормила сочными измельченными фруктами, ведь зубки только начинали резаться, и он снова уснул.
Александр откладывал намеченный разговор, оправдывая нерешительность материнской занятостью возлюбленной, на самом деле, он боялся равнодушия, боялся спугнуть женщину признанием. На третий день, астронавт вернулся к обычным занятиям: первое, что он сделал, снова нанес визит в город у подножия Да-Гу. На этот раз, никакого представления не было, а на площади шла бойкая торговля. Каждый продавец громко расхваливал свой товар, поворачивая его и так и сяк. Люди, не увлеченные зрелищем, обращали внимание на чужеземца, боязливо разглядывая, показывали пальцами. Не чувствуя враждебности, Александр пытался общаться с ними, но его не понимали и шарахались как от чумного. С твердой мыслью рано или поздно найти способы вхождения в контакт с горожанами, Алекс вернулся к вертолету с тем, чтобы продолжить исследования. Путь лежал теперь вдоль горной гряды.
Перед ним, как на ладони, раскинулась зеленая долина, в самом центре которой он заметил небольшое поселение, а правее, километрах в четырех, окруженное небольшими холмами, еще одно. И, вдруг, вдалеке засверкала ярко-голубым светом бескрайняя водная ширь. Океан?!
