Бортовой журнал, друг в скитаниях: здесь астронавт описывал наблюдения и впечатления. Может, спустя многие годы, кто-то прочитает о путешествии к центру Галактики и сделает выводы, а пока начиналось время, которое Алекс условно назвал «новым».
На двадцать третий день второго месяца «нового» времени, неожиданно скончались обе крысы. Ничто не предвещало беды: накануне оба зверька чувствовали себя прекрасно, и вот… Астронавт зашел их навестить – оба животных лежат рядышком совсем холодные. Напрасно растирал окоченевшие тельца и проливал потоки слез, напрасно.
После нескольких часов тяжелого созерцания окоченевших питомцев, Алекс навсегда простился с ними. Тела Толстяка и Недотроги он завернул в непроницаемую ткань и торжественно похоронил в космической бездне.
Корабль продолжал путь в неизвестное, и время шло. И вот настал день, когда поступило сообщение:
– Впереди планета класса ж-2. Атмосфера аналогична земной…
– Курс на планету, – ответил командир.
Камеры наблюдения выхватили из космической тьмы голубой шар, неведомую планету, затерявшуюся в океане Вселенной, что постоянно менялась, уничтожая звездные системы и создавая целые Галактики.
Александр прилип к экрану монитора: шар приближался, и внешне был удивительно похож на Землю, с океанами, морями и реками, лесами и пустынями. А вон горная гряда перепоясала материк. Планета-близнец.
Для посадки идеальна площадка в центре небольшой пустыни. Главное, соблюсти меры безопасности и подготовить себя к выходу в мир, который – кто знает? – какие приготовил сюрпризы.
Голубая Планета распахнула объятия, чтобы, доверчиво и нежно прижать к материнской груди инопланетного гостя. Корабль мягко сел в розоватый песок. Бортовые приборы смерили температуру воздуха, атмосферное давление, уровень радиации и химический состав внешней среды: все в норме, и не хуже, чем в американской пустыне. Жить можно.
По небу задумчиво плыли редкие полупрозрачные облака. Александр, волнуясь, сделал первые шаги по песчаному ковру. Радостно просил принять как родного сына, потому что полюбил эту землю сразу и навсегда. Именно здесь он должен был родиться и сделать первые шаги.
Ящерка-хамелеон скользнула по песку, на мгновение остановилась, разглядывая незнакомца рыжими глазками-бусинками, и вновь заспешила, деловито переставляя лапки. Высоко в небе появилась крылатая тварь, крупная, зеленая и нелепая, словно Змей-Горыныч из детской сказки. Пронзительно крича, спланировала, дважды покружила над космическим кораблем и, видимо, не найдя ничего достойного внимания, удалилась.
Астронавт прошел в лифт корабля, поднялся на четвертый ярус, где в полной готовности стояли несколько малых вертолётов, сел в один и, проверив приборы, нажал на пульте кнопку «взлет». Словно столешница, выдвинулась из корпуса корабля небольшая площадка, играющая роль взлетной полосы, на нее вырулил, послушный руке пилота, вертолет.
Для начала Александр решил пролететь сто километров на запад, до края пустыни, затем, не удаляясь от нее, пройти над лесом вдоль реки еще пятьдесят километров на юго-запад, и вернуться обратно на базу.
Словно любопытная стрекоза, легко и радостно взмыла машина и, повертев хвостом, устремилась на запад, громко напевая стрекозью песню.
Однообразие песков иногда нарушали серые, похожие на школьный гербарий, будто давно засушенные и забытые в толстой книге сплющенные растения, которым неплохо жилось в пустыне. Потом стали попадаться зеленые островки ─ оазисы, и постепенно пустыню сменила широкая полоса леса: невиданные резные кроны деревьев, зеленый мох под ними и малахитовая трава – все сливалось в единую густо-зеленую гамму. Разбросанные там и сям огромные цветы – белые, красные, лиловые, смотрелись яркими вспышками, празднично и завораживающе. Бабочки, размером с блюдце, порхали над миром беззаботно и весело, перелетая от цветка к цветку, прямо в воздухе составляя пары по цвету: красная с красной, синяя с синей и так далее, и эти пары кружились в им одним ведомом танце, чарующем и спокойном.
