– Признайтесь, девочки, вас кто-то из моих конкурентов подослал?
Девочки разинули рты. Их уже сто лет никто так не называл, это во-первых. Приглядевшись, они увидели, что хозяйка квартиры, пожалуй, их ровесница, только, как говорится, «подтянутая». А во-вторых, что это ещё за конкуренты?!
Обе синхронно замотали головами.
– О чём вы говорите? – решилась спросить Анна Петровна.
Тут где-то внутри квартиры раздалось цоканье когтей по элитному паркету. Цоканье приближалось, и в прихожей наконец появилась… не собака, но собачища. Её голова достигала плеча хозяйки. Голубовато-серая шерсть будто светилась. Светились и умные тёмные глаза, воззрившиеся на пришелиц сурово и недоверчиво. Складки бархатной шкуры стекали до самого пола.
– Ой… – пролепетала Анна Петровна, нервно сглатывая и поддержала под руку обомлевшую Веру Филипповну. – Кто это?
– Эмери Этуаль Нуар, – выдержав эффектную паузу, кратко обронила хозяйка. И снисходительно пояснила: – Мастино неаполитано. Не буду говорить, сколько стоит щенок Эмери Этуаль. Но в её последнем помёте, к сожалению, – она глубоко и сокрушённо вздохнула, – оказался бракованный отпрыск.
Собака посмотрела на неё со странным выражением – Анна Петровна готова была поклясться, что это была одновременно и вина, и гордость, и вызов.
– Если бы конкуренты узнали, наступил бы конец, – продолжала хозяйка, всё более горячась. – Моему бизнесу. Больше бы никто не купил у меня щенят.
– Минуточку, – Анна Петровна наморщила лоб. – Что значит – «бракованный»?
– То и значит, – раздражённо отрезала хозяйка и будто выплюнула: – Белой масти, представляете?! Белая сучка!
Пока Анна Петровна и Вера Филипповна хлопали глазами, пытаясь осмыслить эту информацию, в коридоре снова послышался цокот когтей, но какой-то более… лёгкий, что ли. И в холл выбежал совершенно белый, прямо-таки белоснежный щенок.
У него были короткие толстые, но уже мощные лапы. Умная курносая и забавная морда в складочку. Тёплые весёлые глаза. Он – она? – посмотрел на мать, будто спрашивая разрешения, и бодро затрусил к гостям.
Стоит ли говорить, что Вера Филипповна пала на колени и, нисколько не боясь грозной матери, тиснула щенка в объятиях и запричитала навзрыд:
– Эвелина! Эвочка! Моё солнышко! Маленькая моя!
Анна Петровна утирала глаза, а хозяйка, глядя на всё это: на гостью, лобзающую белого щенка, на торжественно-одобрительное выражение лица своей Эмери Этуаль Нуар, вдруг сказала:
– Я вызову такси. Завернёте свою Эвочку в покрывало и вынесете отсюда так, чтобы никто не видел. И чтобы я вас тоже больше никогда не видела, понятно?
Она свирепо сощурилась.
Обе гостьи отчаянно закивали.
– Но… как же деньги, ведь вы сказали, что это очень дорогая порода, – решилась пробормотать Анна Петровна.
Хозяйка снова взглянула на свою собаку – та ответила ей серьёзным взглядом.
– Честно сказать, я хотела вызвать вета и потихоньку её усыпить от позора, – скороговоркой выпалила женщина. – Рука не поднялась. Всё, хватит болтать, я вызываю такси. Сейчас найду покрывало.
Она скрылась в глубине квартиры, а Анна Петровна пообещала, глядя в умные глаза собачищи:
– Мы будем очень твою девочку любить и хорошо о ней заботиться. Честное слово.
– Да-да, – вскинула заплаканное лицо Вера Филипповна.
Уже стоя в дверях, она вдруг спросила, старательно кутая щенка в покрывало, как ребёнка:
– А она большая вырастет? Эвочка?
