* * *
Ночью, проходя посередине реки, все заметили сполохи в небе и лучи, пронизавшие черное небо вертикально вверх.
– Что за чертовщина? – с некоторым беспокойством спросил Прокопий попика с жиденькой бородкой клинышком. – Может, что значит, вроде знак кто-то нам подаёт?
– Проделки дьявола, атаман! – истово крестясь, ответил поп, отец Афанасий. – Молиться треба, атаман. Бога стали забывать.
– Так то твоё дело, святой отец, – как-то равнодушно ответил атаман. – Эй, сивобородый! – окликнул он старого воина, что правил ушкуем. – Ходи сюда.
– Чего изволишь, атаман-посадник? – недовольно бросил пожилой мужик.
– Сполохи узрел? – кивнул Прокопий на берег, где ещё светился столб света.
– Обычное дело тут, атаман. Раз восемь сюда ходил и часто такое зрел. Ничего, погаснет скоро. Говорят, что в энтих местах золота много зарыто. Так кто-то его стережёт, может.
– Золото? – удивился Прокопий, хотя знал байки про такое. – А что, многие ищут?
– Как без энтого, атаман. Ищут, да толку нет. Разве что кто-то монетку подберёт изредка. Стало быть, золотишко там имеется. Да заколдовано оно. Не даётся в руки. Заговорено оно ещё давно. Слышал, что какие-то древние люди, казары прозывались, запрятали множество кладов. Спасали, значит, от какого-то князя. Лет четыреста назад. Может, и больше. Кто считал-то?
– Отец Афанасий, слыхал про такой народ?
– Кажись был, атаман. Да когда то было. Вот и он такое же молвил. Бесовы огни, атаман, – перекрестился поп, и за ним последовали остальные. – Вон, погасли, проклятые! Слава Богу, пронесло! – Отец Афанасий истово крестился, шепча что-то себе под нос. Жиденькая бородёнка смешно подпрыгивала.
– Борода, а ещё будут те бесовы огни? – продолжал допытывать Прокопий кормщика.
– Коль повезёт, то узрим, атаман. Однако не всегда показываются сии столбы.
– Говорят, что ты хаживал до самого Сарая-Бату? Или брешут?
– Не, не брешут, атаман. Ходил, бывало. Да давно то было. Всё тут исхаживал.
– Федька-атаман мне про тебя сказывал, что сведущ ты на Волге. Так?
– А как же, атаман. Я много где побывал. Даже в Бухару захаживал. Большой и знатный город, скажу я. Богатый!
– Сарай тож не бедный. Как думаешь, сможем одолеть его?
– Как повезёт. Однако мне надо править, атаман.
– Скоро надо свернуть с реки в протоки Ахтубы, – заметил Прокопий. – Иначе у нас могут возникнуть трудности. Монголы обязательно заметят и донесут до Сарая.
Вошли в Ахтубу уже вечером на следующий день, караван растянулся на две версты и покинул Волгу лишь в густых сумерках. Паруса убрали и продвигались на вёслах, пока последние ушкуи не отошли от реки на пару вёрст.
У костра, что потрескивал и сыпал искрами от тонкого хвороста, Егор расспрашивал мужика, что был десятником.
– Всё же думаешь, что монголы нас не заметили?
– Обязательно заметят, парень. Как такое не заметить?
– А донесут в Сарай? Этак нас тут всех порубают на куски.
– Ты много тут видел конных монголов? То-то, – важно произнёс, увидев, что Егор отрицательно качнул головой. – Я лишь дважды видел по берегу отряд человек в десять. И те скакали на полночь. Другой отряд маячил вдали, да быстро исчез. Сейчас все монголы в походе на полдне. Да и мы похожи на купеческий караван, что спешит до холодов оказаться в Астрахани и даже перейти Хвалынское[5] море до Дербента.
– И ты туда ходил? – встрепенулся Егор.
– Куда там! Лишь слышал байки ходоков туда. Говорят, что знатная земля там.
