– Я знаю! – нетерпеливо перебила я, почему-то мгновенно поверив в предупреждение Иоганна. – Я согласна!
И как только я произнесла эти слова, стягивающая дерюгу веревка, до сего мгновения ни в какую не поддававшаяся моим усилиям, неожиданно спала сама собой, а мешок распахнулся. Я осторожно перевернула его вниз раструбом и вытряхнула к себе на колени нечто непонятное, тяжелое и тускло поблескивающее, кажется, шелковое. Ткань податливо потекла по моим ногам, упала на пол, развернулась и превратилась в мужской костюм, расшитый неповторимо сложными, витиевато переплетенными узорами из черных нитей.
– Это оно, – растерянно простонал Джайлз, пугливо вздрагивая и отстраняясь от наряда так поспешно, словно тот оказался кожей, сброшенной смертельно ядовитой змеей. – Я узнал его, ибо оно досконально описано в запретных свитках, хранимых нашей гильдией!
– Оно?! – Я вопросительно выгнула бровь.
– Одеяние короля Арцисса – повелителя клана Полуночных эльфов, которое было на нем в момент ранения и последующей гибели! – торжественно провозгласил Иоганн, молитвенно воздевая к потолку свои морщинистые длани. – Йона, драгоценная наша девочка, сегодня собственность твоих предков сама пришла к тебе в руки, признав в тебе законную Наследницу расы Перворожденных!
– …наше прошлое похоже на несмываемое позорное пятно, на клеймо, запятнавшее людские души! – неторопливо рассказывал старый Иоганн, поддерживаемый редкими, но непреклонными кивками молодого чародея. – Окружающий мир является не чем иным, как зеркалом, отображающим наши поступки и слова. – Он придушенно закашлялся и, деликатно отвернувшись, выплюнул сгусток зеленоватой мокроты в платок, подставленный ему Милном. – Если мы приходим в этот мир с добром, то рано или поздно приучаемся жить в гармонии и согласии с другими живыми существами, а если несем ему лишь зло, то стоит ли удивляться постигающему нас несчастью? Поэтому Пустошь ниспослана как наказание за совершенные преступления, за трагическую участь всех убиенных и изгнанных нами эльфов…
– Ты здорово рискуешь, – мрачно предостерег чародей. – Если гильдия узнает о проявленной тобой откровенности, ты имеешь шанс угодить в храмовый котел.
– Плевать! – отважно хихикнул Иоганн. – Если им так хочется меня сожрать, пусть валяют, авось да подавятся моими старыми костями. Я и так молчал слишком долго, трусливо притворяясь, будто не замечаю всей этой черной несправедливости, сотворенной с эльфами. Пришел мой час, теперь я должен говорить. Пускай моя откровенность вредна для гильдии Чародеев, я уверен – нет ничего плохого в том, чтобы иногда делать что-то хорошее.
– Но в Книге Преданий, – изумленно перебила я, – говорится совсем иное: несправедливость творили эльфы. Они не захотели делить с нами Блентайр, ибо люди забирали их пищу и пили их воду. Тогда они развязали страшную войну, проиграли ее и напоследок прокляли свой бывший, оставленный победителям, город, спасаясь бегством.
– Вранье! – уверенно заявил старый портной. – Сплошные ложь и обман, придуманные королем Джоэлом Гордым, дедом нашего нынешнего правителя Вильяма. Выгодные королям байки, поддержанные и приукрашенные продажными чародеями из Звездной башни. Войну начали отнюдь не эльфы, а люди.
– Но зачем? – Я потрясенно расширила глаза. – Выступать против бессмертных Перворожденных – это же настоящее самоубийство, сущее безумие и грех!
