Катя относилась к нему неравнодушно: самый красивый мужчина Нового Света, идеал супермена в алом плаще, обаятельный и тонкий актер. Его «Бостонцы», его «Западня» – все эти фильмы хранились в ее фильмотеке.
Кристофер Ривс сидел в инвалидном кресле… Лицо его было по-прежнему прекрасным. А бесстрастный голос диктора сообщал, что год назад Ривс, участвовавший в скачках, упал с лошади и сломал шейные позвонки. Врачи спасли ему жизнь, но он оказался полностью парализован. Его мощное тело, облаченное в смокинг, напоминало утес, руки неподвижно лежали на коленях… Катя замерла. Кристофер Ривс в последний раз приветствовал свой Голливуд. «Надо рисковать. Все равно надо рисковать», – его голос был звучен и глубок. По лицу Мерил Стрип катились слезы.
Катя нажала кнопку. Экран погас. Парализованный супермен был последней каплей. Она быстро набрала номер Бена – Бориса Бергмана.
– Алло! – Он был дома.
«Господи, благодарю тебя за то, что он дома!» – благочестиво шепнула Катя.
– Борь, это я. Добрый вечер.
– Кэтти, привет! «Оскар» смотрела? Меня особенно заинтересовала та сценаристка, написавшая пьесу по роману Джейн Остин. Я сразу же подумал о тебе! Надо сварганить маленький мистический триллер в трех действиях. Взять какой-нибудь готический роман и… – Бен всегда был полон творческих идей.
– Бен, – всхлипнула Катя, – Светка умерла. Слышишь? Красильникова умерла.
Бергман поперхнулся словами.
– Когда? Как ты узнала?
– В сводке прочла, представляешь? И потом, видела одну пленку… Несчастный случай на стройке. Вроде бы несчастный.
– На стройке?! – Борис ахнул. – Почему на стройке… хоть это, собственно… дела не меняет… А что произошло?
– Не знаю. Сказано, что обнаружена на стройке в Каменске. Давность смерти – две недели. Она, оказывается, в розыске была как без вести пропавшая с девятнадцатого февраля.
– Ну и ну. – Бергман умолк. – А где она сейчас?
– Наверно, в морге Каменской больницы. Там будет экспертиза по установлению причин смерти, – пояснила Катя. – Но, понимаешь, я никак в толк не возьму, как она туда попала? Ты когда ее видел, Бен?
– Подожди, подожди… перед Новым годом она мне звонила… так… Слушай, получается, что с той премьеры я… да, точно! С «Птицы» она здесь не показывалась.
В мае 95-го Бергман, закончивший заочное отделение режиссуры в Щукинском училище, ставил свой дипломный спектакль. Он выбрал «Синюю птицу» Метерлинка, ибо благоговел не перед вахтанговской школой, а перед старым МХАТом, чем вызвал легкое недовольство экзаменационной комиссии.
Роли в пьесе он раздал актерам и актрисам молодежной студии «Рампа», помещавшейся в подвальчике в Лаврушинском переулке. Светлана Красильникова в то время работала в этой студии. Она была характерной актрисой и тяготела к исполнению комедийных ролей. В «Синей птице» она играла роль Молока.
– Слушай, там ведь надо похороны организовать… Постой, постой… – бормотал в трубку Бен. – Я сейчас ребят обзвоню. Надо помрежу в «Рампе» сообщить. Кать, а как узнать все точно? Когда эта экспертиза проведется? Когда похороны разрешат?
– Я узнаю.
– Ага. Ладно. Будем тогда все готовить. – Голос его был тихим. – Светку-то как жаль… Господи, такая молодая, талантливая… Сколько жизни в ней было…
– Борь, я никак не могу понять, как она туда попала? – Катя вдруг ощутила, как в ней просыпаются два ненасытно любопытных существа: репортер и следователь. – Она с кем-нибудь общалась, когда вы ставили «Птицу»? Ты только не подумай, что я сплетни собираю. Но ведь она была в розыск объявлена, кто-то ведь заявил в милицию о ее пропаже?
