– У тебя только одно на уме. Не знаю. Если да, то это даже лучше. Информации больше.
Он только хмыкнул.
– С кем собираешься-то? Со мной?
– А может, с Князем?
– Не получится. – Он с торжествующим видом откусил кусок булки и отпил кофе из большой керамической чашки. – Князюшка совсем спятил, к тому же с тех пор, как я намекнул ему, что ты спишь и видишь, как выскочить за его титул, он тебя избегает.
– Я серьезно, Вадь. Хватит шутить.
– И я серьезно. Он спятил: поехал сегодня с утра пораньше осматривать бывший особняк князей Мещерских на Пречистенке. Там сейчас какой-то банк. У него дворец и в Питере, оказывается, есть – двадцать восемь парадных комнат да два флигеля. Занимает его военный архив. – Кравченко добавил в кофе сахару. – С тех пор как Геральдическая ассоциация подтвердила его титул, он заказал себе визитки с гербом князей Мещерских, а теперь еще грезит и о реституции.
Катя вздохнула – эти два оболтуса были неисправимы.
– Значит, со мной поедешь ты.
– А что мне за это будет?
– Ничего.
– Меня от поэзии тошнит.
– А меня иногда тошнит от тебя.
– Пригласи своего опера, а? – Кравченко подмигнул. – То-то рад небось будет. Он кто по званию?
Катя треснула его по макушке газетой.
– Оскорбление действием. Вечно вы меня бьете, не жалеете. – Он поднялся и внезапно крепко обнял ее. – О Князе даже и не мечтай. Он все равно сгинет у людоедов в своем Мозамбике. Ну, ладно, я поеду к себе покемарю. А в шесть заеду за тобой. Только надень красное платье.
Глава 3
ВЕЧЕР КУРТУАЗНЫХ МАНЬЕРИСТОВ
Публика встречала Орден Куртуазных Маньеристов аплодисментами. В этот вечер в театральном клубе «Стойло Пегаса», расположенном во флигеле приземистого особнячка на Тверском бульваре, собрались традиционные посетители, поклонники и поклонницы, студенты филфака и Литинститута, молодые актеры, актрисы из многочисленных студий, расплодившихся в 90-е годы в столице, как грибы после дождя, окололитературные дивы, писательские жены и просто любители чудом еще сохранившейся изящной словесности.
Зал был заполнен до отказа, ко многим столикам придвинули дополнительные стулья. Кате и Вадиму досталось место у самой сцены за столиком на двоих, втиснутым в угол. Пробираясь к своему месту, Кравченко бурчал:
– Шумно, содомно, света мало.
– Не ворчи. – Катя, вытягивая шею, оглядывала зал, ища кого-нибудь знакомого, кто мог бы указать ей актеров из «Рампы», а может, и самого Лавровского.
– Ну и как ты собираешься найти его в этой толпе? – брюзжал Кравченко. – Он блондин или брунэт?
– Откуда я знаю?
– А особые приметы?
– Прекрати.
– Что прекрати? Где же твоя оперативная сметливость, капитан Петровская? – Кравченко отодвинул стул и усадил Катю, затем сел сам. – А хлебнуть-то тут найдется?
– Ты ж, когда тренируешься, не пьешь, – съязвила Катя.
– Э, мелочи все это. – Он беспечно махнул рукой. – С моим Чучелом не пить невозможно – председатель Лиги трезвости в неделю бы в ЛТП укатил. Я тебе не рассказывал, как мы в бане парились, нет? – Он даже зажмурился от удовольствия. – Поехали мы с ним на дачу. Он летом себе особняк на Рублевском шоссе отгрохал. Ну, на природу сам Бог велел с телохранителем – как же иначе? Кругом враги, рэкетиры, конкуренты недобитые. Прибыли, сторож уже «АОГВ» включил и баньку натопил в пристройке. Чучело мое париться любит по-дедовски. Все эти новомодные ванны с гидромассажем, джакузи там, душевые кабины, парные презирает. Русский он или не русский?
