Как ни странно, когда Джемма застала их втроем, Чарли был в восторге.
– Ты что-то забыла, Джемма? – спросил он. – Оставь свой ключ. Не хочу, чтобы ты опять вошла к нам неожиданно.
Тихо закрывая за собой дверь, она услышала:
– Вы видели ее лицо? – Одна из девушек, сказавшая это, хихикнула, а потом все трое расхохотались.
Такая реакция стала подарком ей от Чарли. Она покинет Лондон с чистой совестью. Прежде чем она села в машину, на улицу вышла Пенни, завернутая в простыню, как в тогу. Одной рукой она придерживала простыню, в другой держала зажженную сигарету.
– Он говорит, чтобы ты не возвращалась.
– Скажи ему, что это не проблема, – ответила Джемма, открывая дверцу такси. – Я улетаю в Париж.
– Ему будет лучше без тебя, знаешь ли.
– А вам нет. – Джемма фыркнула от смеха. Эта юная девица не представляла себе, во что ввязывается. – Поехали, – сказала Джемма водителю, захлопнув дверцу перед Пенни. Как Чарли посмел оставить за собой последнее слово, пусть даже через посыльную?
Автомобиль тронулся с места, а девица с кудряшками осталась стоять на улице в распахнутой тоге.
– Поезжайте быстрее, пожалуйста. Увезите меня отсюда к чертовой матери.
Покинув Лондон раньше, чем ожидала, Джемма должна было прожить в Париже три недели до начала съемок фильма «Странная луна». Компания, финансирующая фильм, хотела получить в прессе больше материалов о нем, поэтому они выдали ей небольшой аванс на оплату отеля в обмен на то, что Джемма будет давать интервью, предпочтительно на французском. Однако до того как самолет приземлился в аэропорту, Джемма не подозревала о беспорядках, которые происходили в стране, и никто из продюсеров компании не упомянул, что аэропорт почти закрыт. Пройдя по пустому зданию аэропорта, она нашла одинокое такси, высаживающее пассажира у зоны вылета. По пути к отелю она видела длинные очереди у каждого магазина из-за нехватки продуктов. Это был уже не тот Париж, который она видела всего несколько недель назад.
– Что тут случилось? – Джемма повернулась и посмотрела в заднее окно. – Я была здесь всего несколько недель назад.
– Забастовки, – ответил таксист. – Студенты протестуют против войны во Вьетнаме, полиция приняла жесткие меры, и тогда к ним присоединились рабочие. Посмотрю, как близко удастся подъехать к Рю-дез-Эколь, но не могу ничего обещать.
Такси остановилось на бульваре Сен-Жермен, и водитель знаками показал, что ей придется пройти длинный квартал вверх по склону. С чемоданом и пишущей машинкой в руках она начала крутой подъем к маленькому бутик-отелю недалеко от Сорбонны, который сняла на имя матери, Мари Бретон. Женщина примерно одних лет с ее матерью, регистрируя ее у стойки, извинилась, что горничные прекратили выходить на работу.
– Все в порядке, – ответила Джемма. – Я могу сама стирать постельное белье, только покажите мне, где находится прачечная.
Смущенная, но сохранившая элегантность женщина за стойкой явно была хозяйкой гостиницы, но, по-видимому, она не привыкла справляться с пожеланиями гостей.
– Это очень любезно с вашей стороны. Большинство гостей уехало. – Она вручила Джемме большой медный ключ c прикрепленной к нему внушительной красной кисточкой. Помогая Джемме отвезти чемодан к крохотному лифту, она робко улыбнулась.
– Боюсь, лифтера тоже нет.
Джемма пришла в восторг от просторного, не заставленного лишней мебелью номера, где стояла «королевская» кровать с обитым красным бархатом изголовьем. Роскошная кровать резко контрастировала с маленьким письменным столом, на который Джемма поставила свою пишущую машинку в футляре. Раздвинув такие же красные бархатные шторы, Джемма обнаружила, что окно в номере позволяет выйти на балкончик, где она может сидеть и смотреть на Рю-дез-Эколь.
