Голос Осокина ударил по до боли напряжённым нервам, и Морин с удивлением обнаружил, что оцепенение пропало. Когда Осокин остановился столбом на краю ямы, Морин с удивлением подумал – что это с ним? Не сразу, но до него дошло, что он так же, как и они, попал под влияние Маски.
Морин перевел взгляд на саму Маску. Рельеф её имел вроде бы вполне определенные формы, но в то же время черты были неуловимы – он не смог бы толком описать её. Он видел чётко только оскал – жуткий, неестественно злобный оскал Маски. Все равно непонятно, почему он до оцепенения испугался вначале её вида. Да, морда жуткая, нечего и говорить. По крайне мере, желания подойти к ней и хотя бы потрогать её как-то не возникало.
Морин снова посмотрел на Осокина. Тот всё ещё стоял на краю ямы, подобно статуе. Тут Морина внезапно осенило: его надо вывести из этого состояния. Непонятным для себя образом он решился сказать:
– Коля, ты что? – и тут же с ужасом осознал, что сделал это, пожалуй, зря. Но ничего особо страшного не произошло. Снегов посмотрел на него совершенно равнодушно, Латышев даже не повернулся, зато Осокин вздрогнул, очнувшись. Ошалело оглядев всех, он хрипло прокаркал:
– Перекур.
Потом вытащил сигарету и уселся на краю ямы, изредка бросая вниз косые взгляды. Снегов тоже достал сигарету. Увидев взгляд Латышева, он протянул одну сигарету ему.
Морин не курил, поэтому просто уселся в уголке, глядя то на Маску, то на ребят. В голове что-то мельтешилось, но ни одной мысли он так и не смог ухватить за хвост.
Наконец, Осокин выкинул бычок и сказал:
– Хорош.
Потом рассмеялся как-то странно и пробормотал ни к кому не обращаясь:
– Ну и ну. Вот жеж…
Поглядев на уже выкинувшего окурок Снегова и поспешно бычкующего сигарету Латышева, он перевёл взгляд на Морина.
– Моряк, хватай эту штуковину, и повалили в караул.
«Как обычно, – думал Морин, с брезгливым чувством поднимая с земли Маску. – Ну и тяжеленная, падла».
6
Лейтенант Воронин сидел один в комнате начальника караула и читал Чейза. Он не особо уважал чтиво, но больше заняться было нечем. Если бы жена не подсунула ему эту книженцию, он бы сейчас вообще умирал от скуки. Хотя и с книгой до веселья далеко. Можно было бы конечно поспать, но за неделю он уже выспался на месяц вперед, а лежать и смотреть в когда-то белый потолок тоже было уже выше его сил. А читал он медленно, так что этой книжонки как раз должно хватить до конца гарнизонки, чтобы совсем не закиснуть.
Шаги на крыльце заставили его оторваться от буквы «о» в слове «пошёл». Заскрипела открываемая дверь, и Воронин поднял взгляд в сторону окна над пирамидой с автоматами отдыхающей смены. В окне показалась физиономия Осокина.
– Товарищ лейтенант, мы закруглились.
Воронин кивнул.
– Много еще осталось?
– Да нет, – протянул Осокин. – Следующая смена, пожалуй, уже и закончит.
– Хорошо, – опять кивнул головой Воронин. – Идите, отдыхайте, подниму за полчаса до смены, чтобы успели поужинать.
– Хорошо, товарищ лейтенант, – согласился Осокин и было уже отошел, но вдруг снова вернулся к окошку.
– Товарищ лейтенант.
Воронин оторвался от буквы «л».
– Что?
– Товарищ лейтенант, – голос Осокина звучал чуть хрипловато, – посмотрите, что мы там выкопали.
Воронин попытался изобразить на лице первую степень заинтересованности.
– Что?
– Морин, – крикнул Осокин. – Тащи её сюда.
Перед окошком показалось вспотевшее лицо Морина.
