Впрочем – он и сейчас верит, что это Зло – всего лишь враг, которого надо одолеть, чтобы ярче сияли звёзды. Наверное, так верят все дети Человечества…
…И всё-таки Веденеев невольно улыбнулся воспоминаниям… и спохватился – скиутты крайне нервно относились к улыбкам. Но Храу-Гар-Эрр то ли предпочёл не заметить улыбки землянина, то ли на самом деле её не заметил. Повернувшись к человеку (движение было неловким, шея скиуттов была не так подвижна, как человеческая), он вернулся к разговору о месте, где они были каких-то полчаса назад – о передвижном цирке, показывавшем новогоднюю программу.
– Всё же смысл этого зрелища мне совершенно непонятен, – скиутт говорил по-русски очень правильно, легко находя слова, но неистребимо раскатывая «р» и почти глотая «х» и «ф». – Я понимаю корриду, фоксхантинг и бэрэнбайтинг, охоту с рогатиной – более того, у нас тоже существуют и приветствуются подобные вещи. Я отлично понимаю использование животных в – как это? – утилитарных целях, хотя и в меньшей степени; это вызвано тем, что вы, люди, сами по себе слабей множества своих соседей по планете, а запросы и потребности у вас большие. Но к чему эти фокусы, лишённые и демонстрации мужества, силы, ловкости – и практической пользы? Чтобы показать всем, и себе в первую очередь, что ваш разум мощней разума животных и вы можете заставить их выполнять самые нелепые прихоти? Но это и так ясно. Всем ясно. Какое-то детство в этом… как это?.. сквозит.
– Ну, если вы обратили внимание, почти все зрители на представлении – как раз дети, причём маленькие дети, – напомнил Веденеев. – И, если бы вы понаблюдали за ними внимательней, то увидели бы, что их восхищает не столько то, как человек ловко заставляет подчиняться тех, кто больше, сильней, свирепей – а скорей то, какие умные животные перед ними. Детям свойственно очеловечивать любое живое существо и считать его реакции, побуждения, чувства – человеческими.
– Но это нелепость, – скиутт склонил голову вправо, его уши дёрнулись вперёд-назад. – Ребёнок неизбежно вырастет и поймёт, что даже собака или конь – намного глупей, чем он, а виденное им на представлении – всего лишь изощрённая дрессировка. Тогда к чему эта возня с детскими реакциями на детские забавы?
– Да потому, что детям это нравится, – пояснил Веденеев. – Почему бы не доставить им удовольствие? Наши дети любят животных. И поверьте, когда мальчик играет с собакой или девочка возится с котёнком – они меньше всего думают о том, как велик их разум. Они просто находят радость в общении с друзьями. И, повторяю, любой из них скажет вам, и очень горячо скажет, что и собака и котёнок – ну ничуть не глупей людей. Даже умней.
– Но ваши дети и убивают животных, – сказал Храу-Гар-Эрр. – Я видел это не далее как на этот праздник… Корочун4
– А вам кажется, что в этом есть какое-то несоответствие? – улыбнулся Веденеев. – Нет ничего глупей, чем абсолютизировать и идеализировать жизнь и называть это «добротой». Природа вовсе не добра – она убивает и рождает каждую секунду. Знаете, наша раса уже сделала когда-то ошибку, возведя на пьедестал всеобъемлющий абстрактный гуманизм – и тяжко поплатилась. В первую очередь, что странно – массовым ростом немотивированной жестокости. Люди, которые не могли зарезать курицу, более того – с возмущением отвергавшие саму мысль об этом процессе – находили удовольствие в садизме самых разных видов. Дети, ни разу в жизни не выстрелившие на охоте, избивали более слабых ровесников и издевались над ними. И чем глупей и старательней пыталось человечество убежать от своего естества – естества бойца, путешественника и покорителя – тем страшней и изощрённей мстила Природа. Чем это закончилось – вы, я думаю, всё же знаете.
