– Значит, я не предатель, а просто больной?
– Может, и то и другое. Какими бы ни были ваши причины, вы сотрудничали с этими… и больше не подходите для выполнения своих обязанностей.
– То есть пистолетом тычете в меня вы, полковник Тайлер, а болен при этом я?
– Оружие в правильных руках – не симптом болезни.
Вести такой разговор в этот приятный день было странно. Президент отвернулся от полковника Тайлера и увидел у подножия памятника Эндрю Джексону мальчишку лет десяти, запускавшего воздушного змея. Из-за порывистого ветра змей то взмывал ввысь, то падал. Темная кожа мальчика блестела на солнце. Змей был красивый. Черно-желтый, в форме крыла летучей мыши.
На миг их глаза встретились; между президентом и мальчиком установилась связь, они поведали друг другу о своих всемирных трудностях.
«Смогу отговориться», – решил Уильям.
– Полковник Тайлер, предположим, что я не гожусь на роль президента Соединенных Штатов.
– Под дулом пистолета вы признаете что угодно.
– Не важно. Я это признаю. Я не гожусь. Говорю это без задней мысли и готов повторить, когда вы уберете пистолет. Если хотите, напишу заявление. Полковник, кого бы вы предложили в качестве моего преемника?
Тайлер впервые пришел в недоумение.
– Я говорю искренне, – поспешно продолжил Уильям. – Мне нужен ваш совет. Кто у вас на уме? Чарли Бойл? Но ему теперь нельзя доверять. Он «болен». Вице-президент? Боюсь, тоже. Пресс-секретарь Белого дома?
– Вы несете чушь, чтобы запудрить мне мозги, – резко ответил Тайлер, но вдруг сделался жалким и каким-то рассеянным.
– Полковник Тайлер, не удивлюсь, если вы – самый высокопоставленный военный офицер, которого миновала так называемая болезнь. Не знаю, как в таком случае работает командная вертикаль. В Конституции этого не предусмотрено. Но если вы хотите…
– Господи, да вы совсем спятили! – воскликнул Тайлер. Пистолет в его руке дрогнул.
– Вопрос только в электорате. Это краеугольный камень. Полковник, вам известно, сколько человек отказались от возможности жить вечно? Приблизительно один из десяти тысяч.
– Откуда вам знать?
– Давайте не будем спорить и предположим, что я знаю. На Земле живет шесть миллиардов человек, плюс-минус, то есть из них, выражаясь вашими словами, «здоровы» шестьсот тысяч. Довольно много. Но далеко не все они – американцы. Я бы даже сказал, подавляющее меньшинство. Полковник Тайлер, вы помните, каково население Америки согласно последней переписи? Я, признаться, подзабыл. Миллионов триста? Значит, у вас примерно тридцать тысяч избирателей. Население небольшого городка. На мой взгляд, для демократии вполне достаточно. В идеальных условиях вы могли бы создать прямую демократию… если, конечно, собираетесь и дальше проводить выборы.
– Это неприемлемо. – Глаза полковника Тайлера заблестели. – Я…
– Что неприемлемо? Мои доводы? Или ваше президентство?
– Не принуждайте меня! Вы не можете просто взять и передать мне свой пост, как призовую карточку из пакетика с орешками!
– Но вы же хотели отобрать его у меня силой – вы и ваши соратники.
– Это другое!
– Неужели? Не сказал бы, что это вписывается в правовые нормы.
– Я не буду гребаным президентом! Вы – гребаный президент!
– Полковник Тайлер, можете меня застрелить, если хотите. – Уильям поднялся, несмотря на риск, и заговорил властным тоном. По настоянию Тайлера он еще раз стал президентом Соединенных Штатов. – Одного-двух выстрелов может не хватить. Я чувствую, что мое тело сейчас немного крепче, чем раньше. Но если вы выпустите всю обойму, тело уже не восстановится. Однако я считаю, что оставлять труп на Лафайет-сквер этим чудесным солнечным утром – моветон.
