– Сколько же лет вашему Вождю?
– Он умер больше ста лет назад. А сейчас его воскресили. Понятно?
– Конечно, понятно. А сознание его где взяли?
– Сознание? – Ковалёв моргнул, судя по всему, мой вопрос поставил его в тупик. – А почему ты спрашиваешь?
– У нас эта технология тоже есть. Но сознание, вся информация сохраняется в базе данных. От живущего человека. Если информация будет стёрта, то получится пустышка. Пустая оболочка без всего.
– Я в таких тонкостях не разбираюсь. Наши учёные лет тридцать назад объявили, что могут теперь воспроизводить любых исторических деятелей. Ну, провели референдум. Все честь по чести.
– Не понимаю, – я пожал плечами. – У вас что вообще никаких руководителей страны не было? Или они все плохие были? Почему нужно было воспроизводить деятеля столетней давности?
– Это лучший был во все времена! – как-то слишком горячо воскликнул полковник. – Ну были кое-какие хорошие. Но с этим наша страна была самой могучей, самой сильной в мире. Под руководством этого деятеля мы построили великую державу. Победили в войне страшного врага…
– Ага, а потом эта держава, такая сильная, развалилась, – вспомнил я рассказ Зайцева.
Полковник замолчал, заходили желваки, глаза сузились, он будто обдумывал дать мне в рожу или нет. Опёрся рядом со мной о стену, приблизил лицо, отчеканил:
– Дурак ты, Рей. Создал державу он. А развалилась она по вине предателей гораздо позже. Пошли, ладно. А то разболтались тут. Пойдёмте, Дарлин. Не будем время терять.
Развернулся и направился в конец коридора. Я смотрел на его спину, туго обтянутую скафандром, и ощущал всей своей сущностью, как Ковалёв рассержен. Что-то в моих словах его задело. Но вот что?
Облицованные серым пластиком стены со встроенными тусклыми светильниками, закончились тупиком. Ни двери, ни ворот, ни щели. Но только я открыл рот, чтобы поинтересоваться, куда нас привёл полковник, как он остановился около стены, провёл ладонью на уровне своего плеча, и краска с панели будто слезла, обнажив полупрозрачный прямоугольный экран с неярким голубоватым свечением. Пальцы полковника быстро пробежали по кнопкам, и я уж думал, что дверь, наконец, распахнётся, впустит нас в святая святых.
Повыше экрана выехала выпуклая панель. Из двух частей. Справа экрана я разглядел панель для ладони. Она так и была изображена – пять пальцев. Ковалёв приложил руку, проскользнула тонкая красная линия. Придвинул лицо к левой части панели. Сверкнул ярко-голубой огонёк.
Да, твою ж сингулярность! Зачем столько уровней защиты? От кого они тут все закрыли?
Наконец, тестирование нашего проводника завершилось. И стена разъехалась в стороны, пропустив нас внутрь.
– Уфф, ну и сложности у вас, – вырвалось у меня. – Прямо, как в лучшем банке Вселенной. Ещё бы взяли генетический маркер.
– Маркер тоже взяли, – усмехнулся Ковалёв. – Значит, так. Дарлин, направо раздевалка для вас. А мы с вашим спутником зайдём сюда. Вам там нужно будет переодеться. Там все есть. Автоматически. Если что – кричите, придём на помощь.
Узкий коридор, из которого шли двери в раздевалки. В конце – две плотно закрытые массивные створки. Слева от них на стене – панель с небольшим экранчиком. Насколько я понял, это воздушный шлюз, из которого шел выход в открытый космос. Без полковника мы бы, разумеется, не смогли бы его просто так открыть.
Дарлин развернулась и проскользнула в дверь направо. А я последовал за Ковалёвым.
