– Часто простое кажется вздорным, черное – белым, белое – черным, – пела Светлана Крючкова. Никто не просил сделать музыку тише: похоже, все соглашались и «больших перемен» не ожидали.
Жанна Васильевна вернулась домой не одна. С ней пришла ее подруга и коллега по работе Нелли Чихачева. И Жанну, и Нелли наградили почетными грамотами за доблестный труд в связи с юбилеем. Проектному институту, в котором они работали, исполнилось 10 лет. Грамоты вручили на официальной части юбилея. В ресторан идти они отказались, поэтому с радостью приняли предложение бабы Вари отметить такое «значимое» событие у нее на кухне. Нелли считала кухню самым уютным местом в квартире Токмазовых. Женщины возбужденно обсуждали праздник:
– Мог бы и премией наградить, а то грамотой. Ну зачем она нам, эта грамота, Жанна, скажи? – возмущалась Нелли. – У нас и так зарплата нищенская, больше похожая на милостыню, нежели на плату за каторжный труд.
– Нелька, перестань плакаться. Давай лучше выпьем, – предложила Жанна.
– Пить? За такое плачевное поощрение поднимать тост и тратить коньяк? – взвизгнула Нелька.
– Да при чем тут поощрение? Давай выпьем за нас, красивых и любимых, – убеждала Жанна.
– Ну насчет любимых – это я подумаю, а что касается красивых – согласна, – Нелька поцеловала Жанну и бабу Варю прежде, чем опустошила предназначенную ей рюмку коньяка.
Нелли любила эти двух женщин и восхищалась ими. Отношения между Жанной и бабой Варей были похожи на общение близких подруг, нежели на жизнь свекрови с невесткой. Что же касается Нелли, отношения ее со свекровью не сложились, к тому же муж погуливал.
– Жанна, поверь мне, мир намного просторнее, нежели трехкомнатная клетка вашего панельного дома. Но мы не можем видеть этот мир, потому что всегда чего-то нам не хватает: то денег, то времени. А когда есть и то, и другое, просто не выпускают, потому что кто-то считает, что ты не достоин звания «советского туриста». Трудиться доблестно ты можешь, а…
Нелька не успела договорить, ее перебила баба Варя:
– А что есть звание «советский турист»?
– Теоретически нет, а практически… Мне, баба Варя, запороли Югославию.
– Да и черт с ней, с Югославией. Что, у нас нет красивых мест? Даша-молочница уж сотый раз зовет в гости в деревню. Я как-то ездила, правда давно. Красотища-то какая! Грибы, ягоды, богатые орешники… Перед домом огромный луг с великолепием цветов и колдовским запахом. Вы по стране-то нашей вначале поездите… Далась вам эта заграница.
Баба Варя еще минут десять с блестящими глазами рассказывала о красивом местожительстве Даши. Закончилось тем, что было принято решение на выходные съездить к Даше, чтобы оценить увиденное воочию. Нелли закурила сигарету и вышла на балкон. На улице поднялся ветер, хлопнул балконной дверью, бросил ее несколько раз туда-сюда, зашумел в листве виноградной лозы. Он гонял по двору и кружил около мусорного бака обрывки бумаги, играя с ними в прятки. Ветер был далеко не летний, но теплый. В нем было что-то такое, что выдавало надвигающуюся осень. Он злился, набирал силу, а затем утихал. В конце концов настолько ослаб, что затих вовсе. Наступила тишина. Нелька почувствовала, как стучит сердце. Она слышала его удары. Вспомнился муж. Нелли ласково называла его Жекой. Вчера он не ночевал дома. Нельке стало обидно. Жанна с Сергеем, в отличие от нее с Женькой, жили душа в душу. А у Нелли что-то не складывалось. Что? Она не знала.
