Территория Европейского Союза, г. Роттвейль. Вторник, 36/08/22, 23:05
Хуана потихоньку расспрашивает Магду о жизни в Новой Земле с ее кочки зрения, сиречь фермерши-домохозяйки с многолетним опытом. Английский фрау Крамер вполне понимает, а что сама говорит с густым верхненемецким акцентом, так в том ничего удивительного нет.
Стажерка и не удивляется – ей-то я не рассказывал о том, что вычислил при прочтении экспедиционного журнала, – ну а сам я не встреваю, так, мысленную пометку сделал и пока хватит. Момент задать неудобный вопрос еще будет, мы тут минимум до завтра.
Тут у Селима оживает настроенная на местную станцию радиола – до того она мирно наигрывала нечто нейтрально-музыкальное, создавая в ресторации ненапряжный фон, а сейчас внезапно лает – по-немецки, разумеется, очень быстро, отрывисто и неразборчиво. Для меня – неразборчиво, хоть немецкий я неплохо разумею, но Крамеры, сам Селим и еще две компании, ужинающие за соседними столиками, сигнал прекрасно расшифровали. Поскольку все они дружно переглядываются и так же дружно поднимаются со стульев. На мою попытку извлечь кошелек хозяин ресторации машет руками и говорит «завтра, все завтра», а Зепп командует:
– Влад, Хуана, вы с Магдой – ко мне домой. Кроме пистолетов, оружие есть?
– Два автомата в автобусе на стоянке, – отвечаю я за нас обоих; что бы там ни случилось, подробности могут обождать. – Хуана не боец, ей и правда лучше в укрытие, а я, если надо, готов поучаствовать.
– Спасибо, Влад, но вы не наш. Без слаживания и связи сейчас нечего лезть, да и ситуация пока не критическая. Магда, ты старшая по хозяйству.
– Кто ж еще, как не я, – ответствует фрау Крамер, коротко чмокнув мужа в висок. – Хуана, Влад, kommen sie – schnell, schnell![41]
У разных языков разные особенности. Немецкий, при всей сложности его словообразования, словно создан для простых и четких маршево-армейских команд, даже те, кто с наречием Шиллера знаком менее чем никак, отданные на нем приказы воспринимает буквально печенкой. Филиппиночка, по крайней мере, без малейших возражений следует хвостом за Магдой.
Прихватив из бусика «коммандо» и «эм-четыре» с запасными магазинами и боеприпасом, идем в дом Крамеров. Дети уже выстроены в шеренгу по росту, старшему на вид лет десять – сиречь около пятнадцати по заленточному счету, парень рослый, уже чуть повыше отца, пусть и не такой широкоплечий; плюс пара сестер раннеподростковых годиков и мелкий не то младшеклассник, не то вовсе дошкольник. У старшего в руках швейцарский карабин Фуррера с оптикой, прикрученной впереди «по-скаутски», сестры вооружены «итаками» – длинной и короткой, у мелкого только коробочка ходиболтайки в поясном подсумке и бинокль на шее.
– Всем вольно, – не дожидаясь доклада, командует Магда, разумеется, по-немецки, – Аннеке, Линда – в мансарду наблюдать, Рольф, Курт – спать, я вас сама подниму на смену. Разойтись.
Крамеры-младшие исполняют приказ, а я интересуюсь, ради стажерки – по-английски:
– Так что, собственно, там случилось?
– Со стороны Парижа в нашу сторону ушла банда, – рассказывает фрау Крамер, – ушла грязно и с жертвами среди ажанов. Живьем таких брать не очень стараются, бандиты об этом знают и ведут себя соответственно. Егеря на перехват то ли успеют, то ли нет, на всякий случай по оранжевой тревоге подняли ландвер, усилить охрану вокруг поселений. А всем, кто не в строю – по домам и держать последнюю линию обороны.
