Территория Европейского Союза, г. Роттвейль. Среда, 37/08/22, 07:25
Шесть двухчасовых ночных вахт на шестерых, дежурить по двое. То есть каждому досталось дважды по четыре часа условно спокойного сна и дважды по два часа сидя-лежа на чердаке с ходиболтайкой и биноклем в руках – режим практически комфортный, на сборах резервистов в протекторате Русской Армии гоняют куда как покруче. Фрау Крамер взяла на себя функции координатора и старшего по всем сменам, просыпаться ей пришлось каждые два часа, зато и спать могла подольше.
Сами дежурства прошли также спокойно, рядом с домом Крамеров никаких подозрительных личностей не шаталось, а домашняя рация на общих каналах не сообщала о боестолкновениях ландвера ни с беглой парижской бандой, ни с другими противниками. Когда поднимаются уже все, станция Роттвейля бодро и радостно передает: ландверу – отбой оранжевой тревоги и переход на желтую. А в начале восьмого в канале ходиболтайки объявляется Зепп Крамер и сообщает, что на сегодня лично он домой и отдыхать, а дальше видно будет.
После завтрака, простого, но сытного (колбаски, зелень и зернистый солоноватый творог со сметаной), хозяин дома, как обещал, отправляется дрыхнуть «минуток на четыреста», старший сын, Рольф, уходит на работу (он помощник-на-все-руки на радиостудии), девочки отбывают в школу, а мелкого Магда посылает на огород «от забора и до обеда»: ему в школу идти только с началом мокрого сезона, а безделье новоземельные немцы уважают не больше, чем заленточные. Хуану убалтываю прогуляться по округе уже я, наказав пистолет держать при себе, перевесив кобуру на ремень открыто. Для вида, не более того, в мелких поселениях вроде Роттвейля – по крайней мере в сытых и развитых анклавах, а у немцев он именно такой, – гостю-проезжему надо очень постараться, чтобы влипнуть в неприятности, поскольку уличная преступность близка к нулю. А что филиппиночка не шпрехает на тевтонском, не суть важно, английский что за ленточкой, что здесь знает каждый второй немец, а немцы образованные – даже и получше многих англичан-американцев.
И вот у нас с фрау Крамер образуется достаточно времени для разговора «по душам». Я, признаться, не ожидал, что получится скорее исповедь, да и сама собеседница, наверное, не собиралась вот так сразу раскрывать душу. Видимо, прорвало. И услышав подробности – понимаю, почему.
Тут, массаракш, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять…
Территория Европейского Союза, г. Роттвейль. Среда, 37/08/22, 08:13
– Озеро в горах, на берегу селение – четыре домика из дикого камня. При селении несколько огородиков, обрабатываемых вручную, и луга для выпаса коз. Коз этих, как говорили старшие, они же когда-то и одомашнили; на моей памяти эта скотина, пускай и непослушная, давно привыкла к людям. Из козьих шкур мы шили обувь и верхнюю одежду, а сорочки и белье – из грубой ткани, которую ткали на самодельном станке из волокон крапивы.
Старших в селении осталось двое: доктор Линда Келлер и капитан Курт Грессерхольт. Доктор учила нас всех языкам, литературе и основам медицины; капитан натаскивал по математике, химии и военному делу.
Остальные имен не заслужили. Ни младшие – я, Сорок Четвертый и Сорок Пятая, – ни те, кто принадлежал к «средним»: Гамма, Тета, Каппа и Омикрон родились в прежнем мире, а Двадцатый, Двадцать Восьмой, Двадцать Девятый, Тридцать Пятый и Тридцать Седьмой были, как и мы, здешними уроженцами.
