Самым большим счастьем было выйти на поверхность и снять с "диспетчерской доски учёта" свой персональный жетон:
«Ура! Живой», – радовалось всё внутри!
А уже потом всё по процедуре:
– Сдача оборудования – лампа с аккумулятором, ШСС, инструмент – грязными руками ничего не трогают в чистых зонах.
– Переход в санпропускник – специальный блок с душевыми и раздевалками.
– Контроль диспетчера – отметка в журнале о прохождении мойки.
– Бегом на шахтный автобус, а то потом на перекладных добираться в посёлок придётся.
Санпропускник вспоминался особенно:
– "Грязная" зона – сюда заходят прямо из ствола, снимают спецодежду.
– Душевые – с гелями для удаления угольной пыли.
– "Чистая" зона – после душа переодеваются в гражданскую одежду.
– Медосмотр после душа – только при необходимости, вдруг где-то поранился.
– Проверка ушных раковин и ногтей – там часто скапливается пыль.
– Ресницы окрашивались угольной пылью и несведущие люди думали, что шахтёры пользуются женской тушью.
– В некоторых шахтах – радиометрический контроль тела.
Но самое главное было, это – возвращение домой, к матери и сестрёнке, которые кормили его наваристым мясным борщом, да ещё с салом и горбушкой чёрного хлеба, натёртой чесноком из собственного огорода и … давай наперегонки с сестрой бегом на озеро, рыбу ловить, купаться и загорать. Красота! А какие мама пирожки готовила с сухофруктами из абрикосов!!! На свежем воздухе они улетали «за милую душу!».
«Вот это было настоящее счастье!» – опять подумал Гоша.
Хотя первую неделю, когда возвращался с шахты домой, было не до борща, просто падал на кровать замертво от усталости …
Гоша мысленно вернулся в забой, взял в руки перфоратор и начал бурить шпуры для зарядки динамитом: – Неужели нам и здесь предстоит это делать?! – Гоша неосознанно произнёс это вслух и все картинки мгновенно передались его спутнице.
Вика повернулась к нему, и в её глазах отразилось негодование, смешанное с разочарованием.
– Динамит! Рештаки! Шахта! Уголь! Брёвна! Вагонетки! – её голос звучал так, будто Гоша только что предложил ей самой загрузить очередную вагонетку лопатой типа «ББКД» («бери больше – кидай дальше» – так шутили шахтёры).
– Ты серьёзно? Я-то думала, что мы тут как археологи! Что нас ожидают … – она сделала широкий жест руками … тайные механизмы! Золотые артефакты! Храмы, затерянные во льдах Антарктиды! …
Гоша понимал, что она опять над ним смеётся и подхватил её шутку: – В реальности археология – это те же грязь и пот – как в шахте, только без зарплаты в конце месяца.
Вика фыркнула, скрестив руки на груди: – Ну спасибо тебе, «мой разрушитель грёз»! А где же тогда хитроумные ловушки? Загадки древних цивилизаций? …
Так бы продолжалось и дальше, если бы Гошу не посетила шальная мысль: – Алло, здесь есть кто-нибудь? – закричал он, скорее в шутку, чем всерьёз.
– Да, есть, – заставивший вздрогнуть наших «шахтёров-археологов» голос был точной копией Гошиного крика.
«Если это эхо, то почему текст не совпадает?» – подумала Вика.
«Потому, что это не эхо! – ответило «Не-Эхо» голосом самой Вики.
– Здравствуйте! – в унисон пропели Гоша и Вика дрожащим голосом.
– Здравствуйте! – ответил «некто», копируя их дрожащий «унисон».
– А Вы кто? – робко спросил Гоша.
Вика с укоризной посмотрела на него, вдруг «Им» не понравится такая прямота.
– Мы «Голос Куба», – так же робко ответил кто-то невидимый без малейшего оттенка обиды.
