– Тут экскаватор нужен, без техники не обойтись.
– Какой такой экскаватор. Ты откуда такое слово вообще выкопал, лейтенант? Два солдата из стройбата заменяют экскаватор. Я думаю, эту аксиому тебе доказывать не надо, товарищ военный инженер. Сколько в стройбате служишь?
– Скоро год как будет, товарищ капитан. Это конечно не считая училища.
– Ну, вот видишь, год служишь, а всё девственницей прикидываешься. Вперёд к бойцам, и с лопатами на амбразуру.
– Разрешите выполнять, товарищ капитан?
– Не разрешаю, а приказываю. Убежал, солнышко моё военно-инженерное.
Капитан направился в теплушку, дав понять лейтенанту, что разговор окончен. Над теплушкой, продуваемой всеми таёжными ветрами, развивался выцветший, намоченный всеми таёжными дождями, транспарант «Наш ударный труд и боевые успехи – тебе Родина».
– Хайбендинов! – Крикнул капитан. Из форточки теплушки показалось азиатское круглое лицо с розовыми щеками и заспанными, заплывшими, полузакрытыми, как у только что проснувшегося порося, глазами.
– Чё – Гневно буркнуло лицо из форточки. Но уже через секунду, продрав глаза, лицо заголосило: «Ой, я не я, товарища капитана, не моя говорить, шайтан мой ум забрал, моя не хотель, товарища капитана чё говорить».
Но капитан уже не слышал речей из форточки, он спокойно вытер сапоги о коврик у входной двери в теплушку и зашёл в упомянутое помещение. Двое солдат с носилками, наполненными щебенкой, проходившие мимо, остановились в ожидании продолжения действия. Но ожидаемого представления не последовало, из теплушки не донеслось ни звука. Через несколько минут Хайбендинов с опущенной головой вышел на улицу, неся в руке сапоги капитана.
