10:34 - страница 58

– Что Рафаэль?

Конечно же, я знал: рано или поздно он снова об этом спросит. Но что я мог ему ответить?

– Он так и не появился в храме, – не дожидаясь ответа, сказал магистр. Потом повернулся и стал сверлить меня взглядом. – А еще, как говорят, Рафаэль во время рейда сорвал с себя маску при еретиках и произнес речи, недостойные воина Света.

– Все так, отче. – Я склонил голову и поспешно добавил: – Я же говорил, что у него сложный период в жизни. Во время нашего рейда его сестра оказалась среди еретиков и попала в больницу. Но я уверен, что Рафаэль достойно выдержит все испытания, ниспосланные ему Господом, и вернется в лоно церкви.

– И я на это искренне надеюсь. Вы же знаете, что я люблю вас, как родных детей. – Магистр приложил руку к сердцу, но тон его был по-прежнему холоден. – И мне больно видеть, если кто-то из моих чад оступается и сбивается с пути. Но, несмотря на эту боль, я не потерплю в своем братстве отступников! Таковым среди нас не место!

– Обещаю, я поговорю с ним, – заверил я.

Магистр покачал головой и, более не говоря ни слова, пошел обратно к собору. Разговор был окончен.

– Долбаный ты Рафаэль! – Я несколько раз ударил кулаком по бетонному парапету. И, глянув на Небо, взмолился: – Боже, не дай заблудиться твоей неразумной овце, верни ее в стадо!

На звонки он не отвечал, дома его тоже не оказалось. Мать Рафаэля сказала, что он еще не вернулся из университета. Но если мой друг не на лекциях в вузе, не в храме, то где же? Насколько я знал, друзья у него были только в Ордене. И вдруг я понял, где искать Рафаэля. Когда я спросил у его матери о племяннице Александре, та сразу же припомнила, что сын действительно в последние дни навещает в больнице двоюродную сестру.

– Какие-то подонки избили Сашу и ее друзей, когда они отдыхали на природе, – добавила она.

Ох, знала бы эта женщина, какими богохульными делами занималась ее племянница со своими дружками-еретиками во время этого «отдыха на природе»… Я не стал ей об этом рассказывать – лишь спросил, в какой больнице лежит племянница и в каком отделении.

Рафаэль и правда оказался там. Я соврал на проходной в больнице, что пришел к родственнице, и меня без проблем пропустили. Когда вошел в палату, увидел там своего друга: он сидел у постели больной. Лежащая на кровати девушка с бандажом на шее, заметив меня, заволновалась, как-то вся подобралась. На мне остановился ее взгляд, в котором была смесь страха и ненависти. Я же вдруг вспомнил это лицо: ночь, отблески костра и девица, ставшая у меня на пути; я хватаю ее за патлы и швыряю на землю…

Девушка с презрением отвернулась, насколько ей позволял сковывающий шею бандаж. Рафаэль же, наоборот, заметив ее реакцию, посмотрел в мою сторону. И, похоже, не удивился, увидев меня.

– Ссориться пришел? – спросил он.

– Поговорить. Для начала.

Рафаэль кивнул, шепнул сестре: «Я скоро вернусь», встал и махнул мне рукой – пойдем. Мы вышли в коридор, встали подальше к окну, где не было людей.

– Что ж, говори, – начал Рафаэль. – Только прежде я скажу. О том, что не вернусь в Орден. И это не обсуждается. А еще я совершенно не жалею о том, что сказал вчера, и подпишусь под каждым своим словом. И если цель твоего прихода – переубедить меня, то не утруждайся. Я прекрасно знаю все те аргументы, которые ты можешь привести. Мой ответ – нет!

Я несколько опешил, так как действительно, пока шел сюда, заготовил целую речь. Я мог сказать ему о том, что мы – избранные защитники мира и веры. О ереси, которая переполняет мир, и о том, что, кроме нас, ее некому искоренить. Наконец, об обете, который он дал и который теперь нарушил. Но вместо всего этого я лишь растерянно пробормотал: