Наконец посреди гор хлама и мебельных останков, изнеможенный, он опустился на пол, весь израненный, порезанный, будто это его сейчас ломали и крушили.
– Чак, ты должен мне помочь, – прошептал он, чуть ли не задыхаясь.
Пес в ответ поднял свою умную голову и взглянул на него так, словно все понимал.
– Мы должны выкрасть ее как можно скорее. Я так больше не могу. Чак, ты слышишь меня?
Собака громко гавкнула в ответ.
***
Спустя пару недель ПОСЛЕ похищения.
«Красавчик, мачо, настоящий мужчина»… Это сейчас. А тогда он был «узкоглазым», «косиком» и лучше не вспоминать кем еще. Семилетний мальчишка столкнулся с такой травлей в первом классе, что повтори его судьбу кто из взрослых, вряд ли бы выдержал. Его толкали, били толпой, обзывали.
– И была только одна девочка, которая никогда в этом не участвовала, – вспомнил Джан. – Светловолосая, очень милая, с синими морями вместо глаз. Однажды в коридоре она поймала меня за руку и сказала: «Не обращай на них внимания. Они всего лишь глупые».
Тогда она улыбнулась ему своей очаровательной улыбкой, которую он запомнил на всю жизнь. Мальчик сначала опешил. Все травили его, унижали, а она не постеснялась взять его за руку.
– И кто она была? – спросила Диана со страхом, и так уже понимая ответ на этот вопрос.
И он ответил, словно прочитав ее мысли:
– Ты.
***
За пару недель ДО похищения.
Приготовления к похищению никак не заканчивались. И Джан начал ловить себя на мысли, что сам находит еще тысячу мелких забот, и дело откладывается. Две стихии спорили в нем. Одна говорила: давай уже, действуй, отомсти за ту боль, что ты перенес. Другая говорила: подожди, не сходи с ума, эта девушка не имеет никакого отношения к тому, как над тобой издевались…
Он больше не мог спать. И по ночам долго смотрел в потолок. Переворачивался на бок и утыкался в сумеречное окно, на другой бок – и видел спящую морду Чака, положившего на него лапу, словно удерживая от безумств.
Джан садился в постели, чувствуя, как все его мышцы напрягались, словно натянутые струны. Еще немного, и вместо музыки его душа выдаст какофонию и разрыв. Он снова и снова видел себя на дне, израненного и опозоренного, а сверху вдалеке – ее улыбку и смех, заливистый, насмешливый, заразительный смех…
Утром он проснулся в твердом убеждении, что сделает это. Для выполнения плана похищения он дал себе три дня.
Арарат оказался высокой горой, которую было не так просто преодолеть. Джан чувствовал, что если он затянет с похищением, то не успеет оглянуться, как девушка влюбится в того парня.
И вот он снова следит за ней, преследуя до самого кафе. Только бы не снова эта гора. Но вместо Арарата девушка встретилась с двумя подружками.
Они о чем-то хихикали, шептались. Потом Диана поднялась из-за стола и с одной из них отправилась в сторону уборной. Джан незамедлительно последовал за ними.
Между женской и мужской частью туалетов был общий смежный коридор с тремя раковинами. Джан включил кран в самой крайней, прислушиваясь к голосам девушек из женской части.
– У тебя есть? – спросила Диана.
– Да, – хихикнула подруга, – подожди, сейчас достану.
Джан напрягся, пытаясь предположить, о чем идет речь. Его смуглые руки на фоне белой раковины казались еще темнее. Он опустил под струю израненные ладони, все в шрамах, старых и новых…
– Подожди, куда это деть?
– Да вон же, в мусорницу, – девушки хихикнули.
В женской уборной началась возня, шорох. Джан уловил шаги и скрылся в мужской части. И вскоре они вышли, торопясь к своей подруге.
