У него остается пара дней, когда она выйдет на пробежку без этой горы Арарата. И скоро он сделает это. Пусть уже пропадет все пропадом.
– Было приятно познакомиться, – ответил он, улыбнувшись ей.
И она успела подарить ему в ответ свою улыбку, прежде чем подруга нажала на газ и умчала их.
***
Диана долго стояла под душем. Эта пробежка стала для нее чем-то особенным.
Дикий лес. Запутанные дебри жизни, где она бежит по дороге, но еще не понимает, куда заведет ее этот путь. А, может, это и не дорога вовсе? А некий лабиринт среди деревьев, где лишь солнце, стремящееся к закату, мелькает за темно-зелеными верхушками.
И вдруг он…
Она делает мимолетный поворот головы назад.
Его глаза… Сколько глубины прячут эти нависшие веки. Искорки иронии оживляют их. Губы добавляют улыбку – и вот, кажется, что он знает про все в этой жизни.
Маленькая одинокая девочка на лесной просеке… И его ноги, сильные, мощные, легко преодолевающие шаг за шагом, в то время как она уже на выдохе. Она устала быть вечно ждущей девочкой, которая так хотела бы быть прижатой к сильной папиной груди, а вместо этого получала лишь машинальные звонки отца…
Как должен любить мужчина, отец?
Диана бежала тогда и ее щеки, всё лицо, залилось стыдливой краской…
Может, он подарок ее судьбы, выброшенный из леса, чтобы она, наконец, ощутила себя в безопасности – девушкой, которую от всех напастей мира способны утаить и защитить две надежные руки.
После пробежки Диана снова и снова вспоминала его загадочный взгляд.
Стояла в душе, и отрывки воспоминаний обрушивались на нее вместе с водой.
Потом она сидела у туалетного столика и тыкала расческой по спутанным волосам, глядя куда-то в зеркало мимо самого зеркала.
Его улыбка… Диана улыбнулась.
– Ооо, – протянула Тара, – о чем же ты могла так задуматься, что расчесываешь свои волосы обратной стороной расчески?
Девушка едва сумела вернуться в реальность. Она с недопониманием посмотрела на свою мать.
– Звонил папа, – передавал тебе привет.
– Да… – кивнула девушка.
– У него на днях слушание дела. А потом он обещал с нами поужинать.
– Да… – произнесла Диана, застрявшая в своих мечтаниях.
– Ты что, влюбилась? – спросила мама в шутку.
Девушка опешила и выронила расческу. А женщина расхохоталась.
– Ну-ка рассказывай.
И дочка, путаясь в своих показаниях, как на духу изложила суть преступления.
– Не поняла, где вы познакомились? – переспросила женщина.
Девушка стушевалась и впервые в своей жизни солгала:
– В спортзале на беговых дорожках.
Ей совсем не хотелось, чтобы мама знала о пробежках в дикой глухой местности, полной опасностей.
Но теперь Диана ни за что не готова была променять этот необузданный лес на выхолощенный спортзал. Ведь именно там, среди мрачных деревьев, она встретила незнакомца, одна улыбка которого заставила ее так волноваться.
Мама, удовлетворив любопытство, покинула комнату. А Диана подошла к окну и распахнула его.
Ночной шепот коснулся ее лица и волос прохладой. Ее легкие белокурые локоны задрожали от поцелуев свежего воздуха. Она закрыла глаза.
Это невероятное, захватывающее, томительное, вдохновляющее чувство – то, что она начинала испытывать, вспоминая спортсмена.
Девушка стояла у окна с закрытыми глазами. А он бежал позади нее и улыбался.
На ее коже проступили капельки пота. Она задела рукой шею, словно его взгляд, коснувшийся ее тогда, стал чем-то осязаемым, и теперь его можно было потрогать.
