10 лет благоденствия. Том I - страница 29

Даже этих четырех лет не хватило на полное восстановление столицы. Очень много оставалось пустырей, очень много оставалось людей бездомных, неимущих, живущих у своих знакомых, родных или просто у добрых людей, располагавших их до времени, пока не будут отстроены их дома. По высочайшему распоряжению была создана специальная комиссия, призванная помочь погорельцам с распределением жилья, выдачи ссуды на строительство новых домов, обеспечением провианта.

Александр не был в Москве с самого оставления города. Тяжело ему было соглашаться на план отступления тогда, тяжело было ему смотреть на еще не восстановленный город теперь. Главным архитектором был назначен Осип Бове. Строил он быстро, умело и оригинально, но без общего плана, который никак не мог утвердить Александр, часто упрекавший в предложениях Бове отсутствие того оригинального стиля архитектурным сооружениям, который бы подошел Москве и отличал бы ее от других городов. Все архитекторы и сами жители надеялись, что Александр, будучи в самой первопрестольной учредит окончательный строительный план. Но несмотря на отсутствие четкого плана градостроительства, восстанавливался Кремль, строились жилые дома, устраивались целые районы новой Москвы на пепелище старой. Москва вообще, пусть не так быстро, но возрождалась и обретала новый свой облик, совершенно не похожий ни на один из русских, да и европейских городов того времени.

Стоит отметить, что пожар 1812 года был столь масштабным и разрушительным, потому что большая часть города состояла из деревянных домов. Теперь же старались возводить больше каменных зданий, в центре вообще запрещалось строить дома из дерева. В остальной же части города дозволялось строить такие дома с двумя условиями: что они будут оштукатурены внешне и иметь железную крышу. До самого нашествия французов Москва как бы оставалась городом из средневековья, почти вся состоявшая из деревянных построек, а Кремль и Китай-город имели рвы, наполненные водой, от которой особенно в жаркие дни не стоило ждать благоуханий. Теперь рвы засыпались, некоторые реки, как, например, Неглинная, заковывались навечно в трубы, а в камень одевались старые и вновь отстраиваемые улички, которые по традиции московской не желали делать проспектами в пример Петербурга. Площади, бывшие до пожара грязными, большими и в небольшом количестве теперь делали каменными, кирпичными, чистыми, такими же большими, и постепенно увеличивали их количество. Эти площади как бы восполняли тесноту московских кривых улиц и переулков. Но самое главное, что изменяло весь вид белокаменной – это «одевание» в камень берегов ее рек. Этих грязных, скользких берегов Москвы-реки, которые не трогали с самого основания московской крепости, становилось все меньше, эта река со своими притоками становилась самым что ни на есть красивым, живописным и широким проспектом, вдоль которого больше стали ходить лодочки и речные суда, а поперек ее вместо деревянных также начали строить безопасные с пожарной точки зрения чугунные и каменные мосты. Что действительно не изменялось, так это вездесущая, везде растущая растительность. Правда, теперь она не так уж и везде росла, ее немного упорядочили, создавали целые сады, бульвары, город по-прежнему цвел, как и раньше, но делал это более красиво и аккуратно.

Девушки и женщины (разумеется, не крестьянские, а дворянские, свободные), начинавшие свой день только после полудня, в день приезда государя императора были подняты по их приказанию ранним утром, чтобы пораньше подготовиться и встречать на улице идеала своей эпохи. Вот они вышли на Кузнецкий мост – свое излюбленное место прогулки и встреч со своими любовниками или подружками (в зависимости от своего нравственного настроя). К слову о первых, они нынче с любовниками быть не могли, ибо находились в сопровождении своих законных мужей, которые также не могли пропустить такое великое событие. Ни один русский не может отказаться от соблазна посмотреть воочию на своего благодетеля, своего хозяина, своего царя, верноподданным которого он является. Кузнецкий мост был полон народа, на нем было не протолкнуться, потому даже пришлось властям позаботиться об удобстве путешествия и несколько удалить любопытный люд с бедного моста. А государя всё не было, где же он?