– Извините, сэр, – официант тронул его за плечо и протянул сложенную пополам салфетку. – Ваша подруга просила передать вам это. Ещё она сказала, чтобы вы её не ждали.
Джек поблагодарил официанта и развернул салфетку. Внутри оказалась скомканная купюра в пятьдесят долларов, на самой же салфетке карандашом для глаз было выведено всего пару слов.
Формально я победила, но мы потратили пять минут на поцелуи. Не скучай. Николь.
– Почему вы улыбаетесь, ведь ваша дама ушла с другим?!
Джек сунул послание в карман, мысленно пожелал Николь удачи и переключил всё своё внимание на даму у бара:
– Знаете, Лоретта. Порой, лучше отпустить что-то хорошее, чтобы найти что-то ещё лучше.
Да, Джек Доусон умел опьянять женщин всех возрастов лучше, чем розовые коктейли с зонтиками. От неприкрытого намёка Лоретта слегка покраснела, бросила зонтик на стойку и залпом осушила остатки своего бокала.
– Может я и не самое лучшее, что ты мог бы сегодня получить, парень, но я ещё тоже кое-что могу.
Женщина резво соскочила с барного стула, как гимнастка с брусьев, и потянула Джека в самую гущу танцпола. Их бурно встретили ободряющими криками, за которыми даже не пытались скрыть восхищение. Сегодня Лоретта ла Муни отхватила самого желанного мужчину вечера.
Глава 2
– Сколько объект продержался на этот раз?
– Четыре часа пятнадцать минут. И всё это время я боялся, что он прожжёт дыры на моем смокинге своим взглядом. – Ответил Джек, протягивая продавцу вчерашний костюм.
Эмма засмеялась своим обворожительным смехом, который он обожал с детства.
– Ты делаешь успехи, – заметила она. – Когда-то на подобную аферу уходило пару дней.
– Ставки стали выше, – бросил Джек, передавая владельцу лавки коробку с сияющими туфлями от Хьюго Босс и Ролекс, который ещё вчера красовался на его запястье. Следом отправились золотые запонки, рубашка из лучшего шёлка и кожаный ремень, который стоил больше, чем его повседневный прикид.
Сам он остался в потёртых джинсах, которые носил третий год кряду, удобных кроссовках, купленных на финальной распродаже Nike, и простой бежевой футболке с принтом Los Angeles и пальмами, что создавало резкий контраст с прохладой Чикаго за окном.
Джек и Эмма вышли из пункта проката и направились в сторону ближайшего кафе. Субботнее утро выдалось как никогда солнечным, поэтому они уселись на открытой террасе на углу, спрятавшись под тенью зонтика. На маленьком круглом столике лежало красочное меню, так и манящее что-нибудь заказать.
Они не обращали внимания ни на кого кругом, смеясь над событиями вчерашнего торжества.
– В итоге весь вечер я отплясывал с бабушкой невесты. Ей было под семьдесят, но двигалась она так, словно ей двадцать. Уж не знаю, что местные бармены подмешивают в коктейль, но это и правда работает.
Новая порция озорного хохота сорвалась с губ Эммы Саммерс, и вместо тридцатилетней преподавательницы изобразительного искусства перед Джеком вновь появилась девчонка из дома напротив, с которой он провёл всё своё детство.
– Что я слышу? Джека Доусона потянуло на престарелых дам?
– Некоторые так называемые престарелые дамы дадут пинка тридцатилетним. – В том же шутливом духе подметил Джек, но затем добавил вполне серьёзно. – По крайней мере, они не охотятся за красотой, деньгами и не строят из себя не бог весть кого. В них больше настоящего и, как бы глупо не прозвучало, жизни.
– Мистер Доусон, да вы мудры не по годам! Одна ночь с семидесятилетней оторвой превратила вас в мудреца!
