Где благо, там уже на страже
Иль просвещенье, иль тиран.
Характерно, что здесь поэт тиранию приравнивает к просвещению. Однако под «просвещеньем» здесь подразумевается «культура», мир цивилизации, лишивший человека свободы и естественности душевных движений. В понимании поэта цивилизация является «тираном», насильственно вмешивающимся в свободное течение человеческой жизни. Противопоставление цивилизованного мира и человека миру природы всегда было характерно для пушкинского творчества (Пленник и Черкешенка, Алеко и старый цыган, Онегин и Татьяна). В данном стихотворении мотив природы лишь угадывается: он выступает здесь альтернативой «просвещенью» и тирании, той несбыточной мечтой, о которой поэт вопрошает океан.
Заканчивается стихотворение жизнеутверждающе. Прощаясь с морем, поэт обещает хранить образ свободной стихии в своей душе, соответствовать идеалу естественного, природного человека:
В леса, в пустыни молчаливы
Перенесу, тобою полн,
Твои скалы, твои заливы,
И блеск, и тень, и говор волн.
Образ моря, могучей, вольнолюбивой стихии порождает в сознании героя мысль о свободе. Затем возникает антитеза (свобода-несвобода, плен). Тема плена будит мысль о судьбе Наполеона, ставшего пленником острова Святой Елены. Один романтический герой порождает воспоминанье о другом романтике – поэте Байроне. Все эти мысли синтезируются в сознании лирического героя в некое философское раздумье о мире и человеческих судьбах. В финале стихотворения вновь возникает образ моря. Мы можем говорить о кольцевой композиции произведения.
Стихотворение написано четырехстопным ямбом, катренами (кроме трех строф-пятистиший), рифмовка – перекрестная. Поэт использует различные средства художественной выразительности: эпитеты («волны голубые», «гордою красой», «путь беспечный», «хладный сон», «пустыни молчаливы»), сравнения и анафоры («Как друга ропот заунывный, Как зов его в прощальный час, Твой грустный шум, Твой шум призывный Услышал я в последний раз», «Как ты, могущ, глубок и мрачен, Как ты ничем не укротим»), перифразы («Прощай, свободная стихия!», «Моей души предел желанный!», «Он был, о море, твой певец»), бессоюзие («Как я любил твои отзывы, глухие звуки, бездны глас»), метафоры («я был окован»), инверсию («У берегов остался я…», «Он духом создан был твоим»), риторический вопрос («О чем жалеть? Куда бы ныне Я путь беспечный устремил?»). Также поэт употребляет и обращения («свободная стихия» «Моей души предел желанный»), благодаря которым создается впечатление неспешного, душевного разговора с морем. В начале стихотворения поэт употребляет несложный синтаксис – простые предложения, в составе которых есть сравнения, однородные члены, причастные обороты. Затем мы находим сложные предложения: союзные, сложносочиненные и бессоюзные. Усложнение синтаксиса знаменует углубление основной темы произведения. Раздумье о судьбах героев-романтиков включает, кроме простых предложений, осложненных причастным оборотом или однородными членами, односоставное номинативное предложение («Одна скала, гробница славы…»), сложные бессоюзные предложения, определенно-личные предложения с однородными членами. Сложные бессоюзные предложения здесь призваны раскрыть образы Наполеона и Байрона, подчеркнуть яркость, насыщенность, значительность их жизни («Там погружались в хладный сон воспоминанья величавы: Там угасал Наполеон»), их внутреннее родство со свободной стихией моря («Шуми, волнуйся непогодой: Он был, о море, твой певец»). В стихотворении поэт использует славянизмы («глас», «рыбарей», «брег», «вотще»), слова высокого стиля («почил», «властитель наших дум», «венец», «тиран», «благо»). Замечателен и фонетический строй произведения. Уже в первой части мы встречаем аллитерации и ассонансы:
