То, как зверь, она завоет,
То заплачет, как дитя,
То по кровле обветшалой
Вдруг соломой зашумит,
То, как путник запоздалый,
К нам в окошко застучит.
Сходные образы зимнего вихря, бесцельного кружения мы находим в стихотворении «Бесы», в повестях «Метель» и «Капитанская дочка». Характерно, что герои этих произведений сбиваются с пути. В «Зимнем вечере» же героя укрывает дом, «ветхая лачужка». Образ этот появляется уже во второй строфе:
Наша ветхая лачужка
И печальна и темна,
Что же ты, моя старушка,
Приумолкла у окна?
И здесь мы видим противостояние мира внешнего и внутреннего – мира бушующей стихии и мира Дома, «ветхой лачужки». Этот образ «ветхой лачужки», «хижины», восходящий к античной лирике, был традиционен для русской поэзии XVIII – начала XIX века. Вообще, образ Дома всегда был необычайно важен для творчества поэта. Дом для Пушкина – «родное пепелище», место, где человек защищен от недругов, ударов судьбы, жизненных невзгод. Кроме того, образ Дома ассоциируется в сознании поэта с независимостью человека, с его духовной свободой. Эту мысль Пушкин гениально выразил в стихотворении «Два чувства дивно близки нам»:
Два чувства дивно близки нам —
В них обретает сердце пищу —
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.
На них основано от века,
По воле бога самого,
Самостоянье человека
И все величие его.
Именно поэтому в стихотворении так сильно это противостояние Дома и внешнего мира. Внешний мир темен, холоден, страшен. Там господствуют мрачные краски, резкие, дисгармоничные звуки: буря плачет, завывает как зверь. Она пытается проникнуть в Дом и нарушить покой его обитателей. И здесь у нас возникают различные ассоциации: буря – не только явление природы, но и житейские невзгоды, удары судьбы. Дом же – надежное укрытие от невзгод. Однако Дом у Пушкина – «ветхая лачужка», которая «печальна и темна». Обитателям ее грустно и тоскливо. Зимний вечер здесь – это и внезапное молчание («приумолкла у окна»), и дремота («дремлешь под жужжаньем Своего веретена»), и утомление от жизни («ты, мой друг, утомлена»)[21]. Эти ощущения сближают лирического героя «Зимнего вечера» с героем стихотворения «Зимняя дорога»:
Грустно, Нина: путь мой скучен,
Дремля смолкнул мой ямщик,
Колокольчик однозвучен,
Отуманен лунный лик.
Зимняя ночь здесь порождает в герое не страх, а грусть и смутное, неясное томление, неясную тоску, необъяснимую тревогу[22]. То же самое мы видим в стихотворении «Зимний вечер».
И здесь особое значение приобретают мотивы света и тьмы, всегда столь важные для пушкинского творчества. Свет и тьма символизируют в творчестве поэта добро и зло, а борьба этих двух начал выглядит у него как победа света над тьмой. Однако в «Зимнем вечере» тьма явно превалирует над светом, предрекая победу силам зла: лачужка «печальна и темна». Лирически герой словно исподволь подготавливает нас к развитию еще одного мотива.
Явственно звучит здесь мотив судьбы, воплощающийся в «жужжанье веретена»:
Что же ты, моя старушка,
Приумолкла у окна?
Или бури завываньем
Ты, мой друг, утомлена,
Или дремлешь под жужжаньем
Своего веретена?
В этом случае очень значимой в стихотворении Пушкина представляется и тема судьбы, которая может закружить человека, подобно снежному вихрю.
Но как же противостоять этому бессмысленному кружению? Лирический герой пытается преодолеть, заглушить свое мрачное настроение, состояние томительной тоски:
