И теперь Катя боялась остаться одна. Почему не пришёл Серёжа? Ладно Вадим, он постоянно болеет, да и из класса он из другого, все-таки на два года моложе. Но как Серый могу поступить с ней настолько жестоко? Мало того, что всё лето провёл непонятно где и с кем, так и линейку пропустил! Может, у него есть девушка? Ох, не об этом, не об этом нужно думать. На первом месте учеба, а потом любовь!
И вот через пятнадцать минут безуспешных поисков девушка вернулась к маме, которая, шёпотом обругав дочь, лёгким толчком в спину отправила её в гущу одноклассников. Кто-то тут же возмущённо пискнул, что Катя наступила ему на ногу, кто-то пихнул в бок. И вот толпа увлекла девушку под торжественную музыку в гимназию. Катя, стараясь больше ни на кого не наступить поднялась на третий этаж и долго петляла по коридорам, пока ребята устремились в один из кабинетов. Пролетарова хотела на секундочку задержаться, чтобы прочитать табличку, на которой значилось имя будущей классной руководительницы и предмет, который она ведёт, но у толпы были иные планы. Не успев прочитать табличку, Катя оказалась в классе, где толпа тут же рассосалась, приняв вид отдельных гимназистов, занявших свои излюбленные места в кабинете. Пролетарова растеряно огляделась, решая куда ей сесть. Она надеялась, что Серый будет с ней, и они займут одну парту. Однако юноши не было, и Кате приходилось самой принимать решение. Например, этот стол, у окна. Выглядел симпатичным, как раз рядом со столом преподавателя.
– Катя, Вы займёте своё место? – устало спросила женщина в очках, которую изначально Пролетарова не заметила.
– Да, извините, – Катя заняла приглянувшуюся парту.
– Хорошо, сидите тихо, я сейчас приду, – сообщила женщина и вышла.
Правда от одиночества Катя страдала не долго. Едва за преподавательницей закрылась дверь, как в кабинет зашла опоздавшая гимназистка. Катя, сначала с надеждой посмотревшая на дверь, разочарованно отвернулась. Правда, у студентки были иные планы насчёт Катиного одиночества.
– Привет. Я – Лика.
Катя уныло подняла голову. Рядом с партой, которую девушка заняла, остановилась странного вида блондинка, она опёрлась обеими руками на парту и с интересом разглядывала новенькую.
– Привет. Я – Катя, – отозвалась Екатерина, мельком отметив немного неряшливый вид собеседницы: распущенные и не уложенные волосы, укороченную почти вдвое юбку и торчащую из-за пояса с одного бока блузку, а также не застегнутые верхние 5 пуговок. Пиджак отсутствовал вовсе.
– Рада знакомству. Подвинешься? – осведомилась Лика, ставя своё портфель на парту.
– Конечно, – улыбнулась Катя и подвинулась на соседний стул, ближе к окну.
Конечно, ей совершенно не хотелось сидеть с этой неопрятной девицей, но Катя не могла отказать Лике, не могла сказать первой же знакомой, что её общество неприятно. В старой школе Пролетаровой неоднократно говорили, что она не может себя правильно поставить в обществе, заставить других считаться с её мнение. Лика тем временем достала письменные принадлежности, блокнот, и начала постукивать карандашом по парте. Раздражающий звук. Мало того, что Катю угнетала внешность девушки, её начинал злить стук карандаша. «Наверное, маму так же раздражал утром мой будильник!» – грустно подумала Катя, испытывая острое чувство вины перед матерью.
– Прости, – медленно произнесла Катя, полностью развернувшись к Лике. – Прости, ты не могла бы не стучать?
