100 великих катастроф на море - страница 5



И говорит Садко купец:
– Аи же вы, дружги-братья корабельщики!
Вы насыпьте одну мису чиста серебра,
Другую насыпьте красна золота,
А третью насыпьте скатна жемчуга,
Положите на дощечку золоту казну
И бросьте дощечку во сине море.
Я двенадцать лет по морю езживал,
А Поддонному царю пошлины не плачивал:
Верно пошлины он от меня требует!
Положили на дощечку золоту казну:
Тут дощечка не тонет, а гоголем плывет.
Тут говорит Садко купец, богатый гость:
– Аи же вы, дружги-братья корабельщики!
Верно не пошлины Поддонный царь требует,
А требует он голову человеческу!
Возьмите-тко дерево сосновое,
Нарежьте жеребьи поимянно всем,
Подпишите подпись по отечеству,
Бросьте жеребьи во сине море
Ко тому царю ко Поддонному.
Оны бросили жеребьи во сине море:
Все жеребья гоголем плывут,
А который жеребей Садки купца богатого
Тот пошел каменем ко дну.
Говорит Садко купец, богатый гость:
– Это есть дерево неправое,
Неправое дерево – сосновое!
А возьмите вы дерево еловое,
Нарежьте жеребьи поимянно всем
И подпишите подпись по отечеству,
Бросьте жеребьи во сине море
Ко тому царю ко Поддонному.
Оны бросили жеребьи во сине море:
Все жеребьи гоголем плывут,
А который жеребей Садки купца богатого,
Тот пошел каменем ко дну.
Говорит Садко купец, богатый гость:
– Это дерево есть неправое,
Неправое дерево – еловое!
Возьмите-ко дерево ольховое,
Вырежьте жеребьи поимянно всем
И подпишите подпись по отечеству:
Кому у нас, братцы, идти во сине море
Ко тому ко царю ко Поддонному?
Оны бросили жеребьи во сине море:
Все жеребьи гоголем плывут,
А который жеребей Садки купца богатого,
Тот пошел каменем ко дну.
Говорит Садко купец, богатый гость:
– Это есть дерево неправое!
А возьмите-ко дерево дубовое,
Вырежьте жеребьи поимянно всем,
Подпишите подпись по отечеству.
Подписали жеребьи поимянно всем
И бросили жеребьи во сине море:
Все жеребьи гоголем плывут,
А который жеребий Садки купца богатого,
Тот пошел каменем ко дну.
Говорит Садко купец, богатый гость:
– Это есть дерево неправое,
Неправое дерево – дубовое!
А возьмите-ко дерево кипарисное,
И вырежьте жеребьи поимянно всем,
И подпишите жеребьи по отечеству
На том ведь дереве Христос распят есть,
Это есть дерево правое,
Правое дерево – кипарисное.
Оны брали дерево кипарисное,
Вырезали жеребьи поимянно всем,
Подписали подпись по отечеству
И бросали жеребьи во сине море:
Все жеребьи гоголем плывут,
А который жеребей Садки купца богатого,
Тот пошел каменем ко дну.
Говорит Садко купец, богатый гость:
– Видно беда пришла мне неминучая,
Самому Садку купцу богатому
Иттить будет во сине море.
Насыпьте-ко, братцы, мису чиста серебра,
Другу насыпьте красна золота,
А третью насыпьте скатна жемчуга.
Тут он взял во правую руку
Образ Миколы угодника,
А во левую гусли яровчаты,
Камочку сибирскую да заморскую,
В которой наигрыши есть нездешние,
А нездешние наигрыши, сибирские.
И приказал Садко купец, богатый гость,
Мисы класть на дощечечку,
И сам садился на тую же
И будто в сон заснул,
Ушел он каменем ко дну.
И приняло дощечку во синем море
Ко той палаты белокаменной,
А корабли его все в ход пошли.

Если читатель подумает, что все это – «серое» Средневековье, аргументированно разубедим его, сказав пару слов о живучести веры моряков в Морского царя. Надо сказать, моряки вообще народ довольно суеверный: из первого, что пришло на ум, – поверье, что судно, чье название начинается и кончается на «А», скорее всего, потонет (вспоминают итальянский корабль «Адреа Дориа», начисто забывая про «Аврору», например); доныне держится стойкое убеждение, что служащие на «Москве» сходят с ума. Ну а вот, собственно, отнюдь не новгородская былина о Садко, а воспоминания мастера Балтийского завода Якова Степанова (1862–1939) о выходе на испытания броненосного крейсера 1-го ранга (а тогда – полуброненосного фрегата») «Владимир Мономах» в 1883 г.: