Утрата легитимности власти в России в общественном мнении привела к тому, что революционеры (кроме разве что социал-демократов) стали широко использовать террор. Благожелательная реакция общества на терроризм стала красноречивым симптомом болезни государства. Так, по делу Веры Засулич (1878 г.), совершившей покушение на петербургского градоначальника Ф. Трепова, суд присяжных вынес вердикт: «Невиновна». В результате мощнейший всплеск терроризма охватил всю страну и превратился в повсеместное явление.
Однако этот террор был в значительной степени обусловлен и новой доктриной полицейских властей Российской империи. В частности, тайная полиция, создавая небывалую в истории систему провокаций, санкционировала широкий террор против государственных чиновников. Так, агент Охранного отделения Е. Азеф был руководителем партии эсеров и непосредственным организатором террора против должностных лиц государства. В августе 1906-го эсеры-максималисты взорвали дачу министра внутренних дел и председателя Совета министров Российской империи П.А. Столыпина. Результат – 27 убитых и около 100 раненых, но сам премьер тогда не пострадал.
Справка
В 1897 г. был установлен 11,5-часовой рабочий день, однако 13–14-часовой рабочий день оставался обычным явлением. По секретному циркуляру МВД рабочие подвергались административной высылке без суда и следствия за участие в забастовках, а также тюремному заключению сроком от 2 до 8 месяцев. Степень эксплуатации была очень высока: капиталисты забирали с каждого рубля, заработанного рабочим, в виде прибыли 68 коп. в обработке минералов, 78 коп. – в обработке металлов, 96 коп. – в пищевой промышленности. Расходы в пользу рабочих (больницы, школы, страхование) составляли всего 0,6 % текущих расходов предпринимателей.
Отдельно следует упомянуть о так называемом «еврейском вопросе». Буквально накануне революции киевский генерал-губернатор писал царю, что его следует решать, не откладывая, то есть отменить черту оседлости и другие ограничения, распространявшиеся на приверженцев иудейского вероисповедания. Иначе, отмечалось в письме, еврейская молодежь хлынет в революцию. Что и произошло.
Расстрел 9 января 1905 г. («Кровавое воскресенье») в Петербурге 140-тысячной мирной демонстрации промонархистски настроенных рабочих сломал хрупкое равновесие в обществе. Народ шел к царю с петицией следующего содержания: «Государь! Мы, рабочие и жители города Санкт-Петербурга разных сословий, наши жены и дети, и беспомощные старцы-родители, пришли к тебе, государь, искать правды и защиты. Мы обнищали, нас угнетают, обременяют непосильным трудом, над нами надругаются, в нас не признают людей, к нам относятся, как к рабам, которые должны терпеть свою участь и молчать». Далее излагались требования созыва Учредительного собрания, амнистии, политических свобод, передачи земли народу, свободы профсоюзов, прекращения войны, 8-часового рабочего дня. Заканчивалась петиция словами: «У нас только два пути: или к свободе и счастью, или в могилу». Согласно официальному сообщению, было убито 96 человек и 330 ранено, но скорее всего эти цифры занижены. Вера в «доброго царя» рухнула бесповоротно.
Кто конкретно принял решение о расстреле мирной демонстрации рабочих – остается загадкой. Это была классическая провокация. Войскам выдали боевые патроны по максимальной норме боевых действий, хотя был ясен мирный характер шествия. Как говорится, царя-батюшку подставили. Кровавая расправа всколыхнула всю страну, в промышленных центрах стало нарастать стачечное движение. Когда 12 октября объявили забастовку железнодорожники, генерал-губернатор Петербурга Трепов отдал приказ, вошедший в историю: «Холостых залпов не давать и патронов не жалеть». Пойдя на демонстративное насилие, власти толкнули события на путь, ведущий к катастрофе.
