100 ВОПРОСОВ БЕЗ ОТВЕТОВ Военно-морской флот России. RUSSIAN Navy 100 unanswered questions - страница 21

Огородников разгадывает поведение Русановского имевшего дружбу с тогдашним морским министром маркизом де-Траверсе. – Вот причины «видимой любви /Русановского/ к сибаритству, оказавшему на дела музея разлагающее влияние» и далее: «С 1794 года Русановский занимал должность чиновника особых поручений при начальнике нашей гребной флотилии вице-адмирале маркизе де-Траверсе. Русановский плавал с маркизом непрерывно в течение последующих пяти лет» (С. Ф. Огородников, стр. 28).

Там же: «Желаемый порядок водворился в музее лишь к 1822 году, а в 1823 году Русановский, будучи уже в чине статского советника, был уволен от службы, причем, согласно ходатайству маркиза де-Траверсе, высочайше пожалован ему в пенсион полный оклад жалования по 1500 рублей в год. Русановский умер в Москве в 1839 году» (там же, стр. 28). Для справки не удержимся сказать, что 1500 рублей в год – это цифра, которую получал от Империи ежегодно Морской музеум на свое развитие и повседневную жизнь.

Не будем проводить аналогий с закрытой ныне библиотекой ЦВММ.

Нам более интересно, почему книга Огородникова оставалась и, возможно, остается «единственной… содержащей наиболее полные и объективные сведения» о музее, как написал в своей аннотации к книге Огородникова директор ЦВММ Е. Н. Корчагин в 2004 году…

Но, возможно, уже этот выше приведенный пример с директорствованием Русановского дает часть ответа: времена, нравы и цензура в 1909 году позволяла публиковать нелицеприятные критические моменты, мешающие нормальному и должному развитию Морского музеума, а после 1909 года и во времена Корчагина эти возможности в русской публицистике, по крайней мере в отношении Морского музея России, были утрачены. Евгений Николаевич, пользуясь «демократической оттепелью», смог и «Огородникова» извлечь – переиздать. Вернее, успел перед увольнением (2004 г.) и многие другие «вещи» назвать своими именами (это мы о «деидеологизации» и о статье Рогачева-Ларионова-Курносова), но в 2004-м же году Корчагин становится «неугоден» несмотря на заслуги (за время своего начальствования над ЦВММ он – беспрецедентный ряд (!) – 23 раза вывез ЦВММ за рубеж и показал миру, что такое национальный военно-морской музей России!).

Корчагин, несмотря на заслуги и авторитет, увольняется из ЦВММ, его просьба оставить его в ЦВММ на должности рядового научного сотрудника не удовлетворяется. Но и «те» «сильные морские ветры» не смогли загнать на мель столь значимую для истории ЦВММ фигуру, как Евгений Николаевич Корчагин, и его в качестве «поощрительного приза» назначают директором музея «Исаакиевский собор».

Дата смерти Евгения Николаевича нам неизвестна. В ЦВММ не принято почитать выдающихся музейных деятелей прошедших времен. Где доска почета в ЦВММ? Мы ее, как и большинство посетителей музея, тоже не видели. Нет в музее и традиции посещать могилы сотрудников, внесших значительный вклад в развитие музея, а ведь традиция такая была… После интенсивных зарубежных «гастролей» времен Корчагина музей в «зарубежные экспозиции» выезжал не более пяти раз. Может быть достоин Евгений Николаевич, чтобы мы проведали его место захоронения.

Петропавловская крепость, г. Санкт – Петербург.

Вопрос: почему доска почета ЦВММ не размещена на видном, для всех посетителей музея обозримом месте? Почему и Красное Знамя, которым награжден ЦВММ, не хранится по армейским традициям на виду у сотрудников и посетителей под стеклянным колпаком, и где оно хранится?