– Ревность – это жестокая тварь. Она иногда намного сильнее и страшнее ненависти. У нее нет никакой логики, и она сгребает в свои когтистые лапы всех без разбора, заставляя корчиться от адовых мук. Но это и есть проявление любви. Соперники – это всегда ненависть и боль. Особенно мертвые. Они ведь не исчезают, они не станут плохими, их нельзя очернить или унизить. Они сияют ореолом святости, даже если при жизни были сущими дьяволами. Мне нравится твое терпение, и твоя страсть… но запомни – они могут принести тебе только страдания.
– Я уже к ним привык. Вряд ли может быть хуже.
Джабира усмехнулась.
– Всегда может быть хуже. Суть женщины непостижима… Возможно, Альшита ответит тебе взаимностью когда-нибудь. Когда сможет.
– Я умею ждать.
– Дай руку, Рифат… посмотреть кое-что хочу.
Потянула дым из тонкой трубки и выпустила в сторону мужчины. Тот протянул ей ладонь, насмешливо прищурив глаза и вытянув ноги к огню. Ведьма взглянула и тут же отшатнулась, отшвырнула руку Рифата.
– В чем дело? Совсем ополоумела?
– Увози ее в Россию и забудь о ней. Разведись и никогда не вспоминай.
Рифат резко встал на ноги и свел брови на переносице.
– Ты что несешь?
– Она тебя погубит… в ней твоя смерть! Он тебе ее не отдаст.
Рифат расхохотался.
– Глупые гадания и глупая женщина. Перепила своего пойла и накурилась дурмана. Кто он? Мертвец? А смерть… так она всегда рядом ходит. Нашла, чем пугать. Иди проспись, старая.
– Я предупредила. Тебе решать.
– Не предупредила, а глупостей наплела. Ищи новое место для жилья. Когда мы уедем, некому будет тебя охранять.
– Я уже давно нашла. Смерть не только на тебя охотится… она и за мной придет.
Асад сидел в своем любимом кресле и потягивал из бокала красное вино. Его мало волновало, что можно, а что не разрешено его религией. Он разрешал себе буквально все, потому что мог себе позволить закрыть рот слишком болтливым и залить кислотой глаза слишком глазастым. Бен Фадх прикрыл веки и расслабился, чувствуя удовлетворение во всем теле. Что не мешало ему думать… и даже топот копыт и шум снаружи не мешали наслаждаться собственными мыслями. Он провернул то, что раньше не удавалось никому, он получил себе в союзники того, кого считал своим лютым врагом, а теперь держал на коротком поводке и кормил зверя с руки. Он умен, хитер и великолепен. Скоро вся пустыня и торговые пути будут принадлежать только ему.
Но все стоило много денег, времени и определенного риска. Но он был бы не самим Асадом бен Фадхом, если бы не продумал каждую мелочь и не заручился помощью нужных людей, которые ненавидели этого ублюдка ибн Кадира так же сильно, как и он сам. Особенно, если ненависть поддержать увесистым кошельком и обещанными благами.
В террариумах шуршали любимые змеи Асада. И он наблюдал из-под прикрытых век, как они кидались на мышат и заглатывали целиком их белесые тела, а тонкие хвостики дрожали у пастей ядовитых тварей, а потом исчезали в глотке. Когда-то он точно так же поймал белого мышонка и решил забрать себе, но у него украли добычу, отобрали и присвоили.
Пока он молчал, наблюдая, его помощник Хадид ожидал указаний.
– Тамару не кормили?
– Конечно, кормили, мой Господин.
Льстивые трусливые твари не посмели бы не покормить. Они слишком боялись за свои шкуры. Потому что сами могут пойти на съедение его девочкам.
– Что думаешь? Я всю ночь размышлял об этом, думаешь, все так и есть? Думаешь, мы не ошибаемся?
