Вначале Асад хотел его добить лично. Когда принесли на носилках всего разодранного со страшными травмами и зияющей раной на голове. Один удар кинжалом в сердце – и нет проклятого ублюдка, так долго путающего все карты Асада и забравшего женщину, которую везли для него.
А потом посмотрел на полуживого ибн Кадира и решил, что это слишком просто – умереть. Он придумает, как сделать эту смерть желанной и долгожданной. Как заставить корчиться от боли своего пленника. Или… если сильно повезет, использовать в своих целях. И ему повезло.
Ибн Кадира выхаживал лучший врач из Каира, светило и настоящий чудотворец. Покойный лучший врач. Он сшил грудную клетку бастарда из кусков, он залатал ему голову и частично вернул зрение в его правый глаз. Он же сказал Асаду, что мозг бастарда сильно пострадал и последствия могут быть непредсказуемыми. Затем они несколько месяцев ждали заживления ран и многочисленных переломов рук и ног. Все это время ибн Кадир был похож на растение, и Асад уже подумывал прикончить сына шейха и позволить смерти забрать его проклятую душу. Но все же не сдавался. Убить можно всегда.
Ему нужен был этот проклятый сукин сын. Он сделал слишком высокую ставку на него. И дождался. Спустя год молчания бастард заговорил, потом спустя пару месяцев начал двигаться, ходить, самостоятельно есть, возвращаться к жизни. И… как и говорил врач, его мозг пострадал. Вначале он совершенно ничего не помнил. Чистый лист, на котором можно рисовать и писать все что угодно.
Асад приблизил его к себе. Врагов лучше держать близко. Приблизил и дожидался, когда память вернется.
И она начала возвращаться, а пленник стал задавать вопросы и, конечно, не получал на них нужных ответов. Назревал взрыв, и он произошел… Но разве чистый лист создан не для того, чтобы на нем выводить свои рисунки. И Асад нарисовал свою версию произошедшего. Рассказал ибн Кадиру, кто его предал, как и за что. Пока говорил, ему хотелось растереть ублюдка в порошок, разодрать на куски, убить на месте. Потому что тот задавал правильные вопросы, сбивал с толку, мешал врать и колол едчайшим сарказмом. Но! Слишком рано убивать, слишком многое на кону. Надо вытерпеть и предоставить доказательства. А их у Асада было предостаточно. Если заставить ибн Кадира поверить, что его предали и подставили, то убийцу и палача страшнее не сыскать. А фактов было более чем предостаточно, как и видео, как и фотографий.
Брат – предатель, сливающий информацию Асаду, получающий от него деньги, отец, провозгласивший старшего сына своим приемником, несмотря на рождение у ибн Кадира наследника, и не приехавший за гробом сына. Похоронивший останки без должных почестей и лишь со своей родней, чтобы не позориться его поражением и глупой смертью. На похоронах он так и сказал.
«Мой сын погиб глупой и нелепой смертью»… Пока ибн Кадир смотрел на своего отца, его лицо кривилось, а губы сжимались в тонкую линию. Ненависть отпечатывалась в каждой черточке его лица.
Но это первые удары. У Асада их было еще парочку и самых мощных, прямо в сердце. Его лучший друг бросил бастарда подыхать из-за девки, русская шлюха изменяла с этим другом, вышла за него замуж и родила ему ребенка, не выждав даже времени положенного траура. Он, конечно, может вернуться домой из плена с позором. Отец, скорее всего, простит… но забудут ли люди, как облажался ибн Кадир и что он теперь никто. Доказательства своих слов Асад предоставил в полной мере. Потом несколько дней наблюдал, как один из самых сильных мужчин из всех, что он когда-либо знал, напивается, как последний пьяница. Беспробудно заливался всем, что ему приносят по поручению Асада. Несколько месяцев беспробудного пьянства, диких оргий и драк. Бен Фадх терпел и выжидал. Ему нравилось видеть сына врага в таком состоянии и на самом дне. Если бы он мог снять его мертвецки пьяного, сующего дряблый член в рот очередной шлюхи, и выслать Кадиру, он бы так и поступил… Но всему свое время.
