Читать онлайн Николай Грицай - 105 Дней

В эту пору года здесь всегда такая погода, – ветреная, но довольно теплая как для середины весны. Деревья за окном гнулись, и, наверно, стонали под сильной рукой Зефира, играющего с ними как с послушными игрушками, не обращая внимания на их плач и стон о пощаде. Безжалостному ветру было все равно, как и человеку, наблюдающему эти страдания через окно, скрывающее стоны и мольбы деревьев, погруженных поневоле в дикий танец. Лишь безумные, причудливые образы телодвижений проходили сквозь бездушное стекло. Концы кроны клонились вперед и назад, творя низкие поклоны и пытаясь снискать пощаду, уповая на стволы, которые делали свое дело, впиваясь все сильнее в спокойную и умиротворенную почву, хранительницу благ и жизни, дарующую покой и стабильность.

Давно взошедшее солнце, проливаясь огнем в пространство, лишь усиливало мучения растений, занятых, словно кроты под землей, скованной бетоном, поиском живительной влаги, необходимой как квинтэссенция существования, жизни и процветания, радости перерождения в молодых побегах, и ощущения, что все что было, – было не зря. Впрочем, в этом, Божьем мире, вряд ли может быть что-то зря, разве что только сам человек как всегда ошибочно определит для себя и всей остальной живой и не живой материи ее ценность и значимость через категорию «прошедшее зря или на пользу» зачастую неправильно отражая сущность всего окружающего в запылившихся в последнее время донных зеркалах души. Если же что-то упорно нам кажется пустяшным, зрячим, не нужным – то, скорее всего дело не в этом явлении, а в нас самих, не постигнувших их истинного предназначения и смысла. И дай Бог, чтобы он открылся нам, хотя бы в конце жизни.

«Пора на работу! Хватит философствовать…» – подумал человек, отрываясь от большого прямоугольного окна почти на всю стену, поднявшись с офисного кресла, которое со скрипом выдохнуло. Мужчина, 36 лет, немного помятого вида не стал выключать компьютер, за которым просидел полночи, уходя.

Не собираясь, не причесываясь и не умываясь, он просто заглянул в зеркало и, поправив клок волос, прошел в коридор за ключами от машины. Взяв джинсовую куртку и уже было собрался ее надеть, вспомнил, что работает в «серьезной» организации, как любил говорить его шеф, и, повесив ее обратно, взял пиджак. Достав из кармана куртки водительское удостоверение, мужчина машинально глянул на него.

Вверху красовалось «CALIFORNIA», но не это интересовало мужчину, а имя их обладателя. «Dimitry Asthahov» – вновь разбудила старые чувства, надрезав едва затянувшуюся сухой коркой ранку, надпись.

– Какой к черту Димитрий? – в который раз пронеслось в голове, – как будто грек какой-нибудь, говорил же, как правильно, нет, все по-своему сделали. Еще и фамилию усложнили. Как-то все не так… как мечталось.

Дмитрий бросил удостоверение во внутренний карман, вышел на улицу. Было хорошее, солнечное утро. Если бы не приличный ветер, запутавшийся в вершинах деревьев, и тщетно пытавшийся вырваться, раскачивая их, было бы даже жарко. Впрочем, обычное утро пригорода Окленда, округ Аламида, Калифорния.

Машинально осмотревшись, и не увидев никого из соседей, Дмитрий подошел к своей машине. Его Форд, не старый, но и не новый, обошелся довольно дешево, и, будучи экономичной машиной, вполне удовлетворял хозяина. Конечно, хотелось большего, но для четвертого года эмиграции, и это было вполне прилично – машина и даже дом (пусть скромный, зато собственный). Так думал Дмитрий по дороге на работу, которая даже на машине занимала около получаса.

Часть дороги проходила по возвышенности, с которой влево открывался отличный вид на Кремниевую Долину, такую заветную и сладкую, как мечта, что завела странника так далеко от дома. Эта долина для Дмитрия не была скоплением городов и городишек, Пало-Альто или Сан-Хосе или еще чем-то, она было просто Долина, Мечта… Уже совсем такая близкая, но все же еще далекая. Оторвавшись от этого вида, Дмитрий посмотрел прямо, где далеко, но уже различимо, в дымке, виднелся даунтаун Окленда, его места работы.

– Да, это не Долина, – подобно герою Ильфа и Петрова подумал он. – Но довольно близко. Кто знает? Может быть, скоро найду что-нибудь приличнее и поближе, или в самой Долине?

Надо признать, что такие вот самоутешения в последнее время звучали в голове у Дмитрия все чаще. И касались все большего спектра вещей. Не то чтобы новая жизнь не удалась, нет. У него была вполне сносная работа, жилье, он хорошо уживался с новыми коллегами в чужой стране. Даже иногда по праздникам его звали соседи в гости. Но все, же чего, то не хватало, хотелось большего. Может быть, просто слишком ослепительные картины рисовало воображение там, дома, в родном краю перед подачей документов в консульство. «Я, программист, со стажем работы над сложными проектами. Специалист по искусственному интеллекту! – гнало его воображение, – да неужели я не найду работы? Не приживусь и не достигну успеха?». Где-то глубоко в подсознании Дмитрий знал, что не просто может, а будет совсем все иначе, и всего придется добиваться постепенно. Мечта же была слишком яркой и засветила голос разума. «В общем», – заключил Дмитрий, – «я знал, на что шел!»

Вдруг, его задумчивость прервала нестерпимая боль в животе, отчего закружилась голова и свет померк в глазах. Чтобы не попасть в аварию, остановился, съехав на обочину.

– Ого, а еще говорят, что славяне упиваются до потери сознания! – тут Дмитрию вспомнился вчерашний вечер, когда он с коллегами, друзьями, устроили вечеринку с девочками. Нет, Дмитрий не пил много, зная, что завтра на работу, просто пили непонятно что, даже еще возможно курили что-то, точно не помнил. Сознание просветлело лишь только когда, придя домой, буквально плюхнувшись за компьютер, тщетно пытался туманной головой понять, сколько же время сейчас там, «у нас», чтобы связаться с кем-нибудь из оставшихся так далеко, как будто в прошлой жизни, тезкой Димкой, Лехой и Наташкой.

Внезапно, Дмитрия посетила еще одна мысль, от которой он содрогнулся, и сглотнул слюну, сильнее схватив руль:

«Точно помню, что вчера были какие-то женщины, такого, облеченного поведения, кажется четверо, – когда они пришли мы уже были укуренные. И хоть убей, не помню, использовал ли я защиту? Этого еще не хватало… подцепить чего-нибудь. Тогда все, накрылась моя мечта» – он машинально глянул влево, через дорогу, где лежала такая большая и вся зеленая от растительности, залитая светом калифорнийского солнца, Долина.

Пронесшийся мимо автомобиль шуршанием шин по асфальту вывел человека из анабиоза задумчивости. Он прислушался – в животе закончилась война, и бы подписан мир. Голова тоже порадовала трезвостью и тишиной – можно было ехать, поскольку уже и так опаздывал. Домчавшись до работы без приключений, Дмитрий быстро взбежал на третий этаж, где находился его отдел программистов поддержки небольшой софтверной компании. Он никогда не пользовался лифтом. Да и зачем? Третий этаж…

Вспомнился Нью-Йорк, его первый американский город, в который он попал сразу после эмиграции. Вертикальные стены, – зеркальные и каменные, темные от времени и пыли, и совсем новенькие, только что возведенные. Люди знакомились в лифтах, по дороге на работу, свой этаж или отдел. Нью-Йорк вдохновлял, впечатлял и гнал вперед к осуществлению мечты. Подгоняемый эйфорией, Дмитрий быстро нашел работу, почти такую же, как здесь, в Калифорнии, у «подножия» его Кремниевого «счастья». Мелкая компания по производству разнообразного прикладного софта нуждалась в таких вот молодых и амбициозных «талантах». Но Дмитрию быстро надоело писать «утилиты», твикеры и «клинеры», считавшим, и в принципе, небезосновательно, себя способным на большее. Хотелось вызова, сложностей. Через полгода, он полностью осознал, что в Большом Яблоке он не сможет найти большую работу по специальности, – «ориентация» города была немного другая. Да и к тому же зима! Он, без преувеличения, ненавидел зиму, даже там, дома.