На том и порешили. Закрыла Светик глаза, язык высунула и стыковки, стало быть, ждет. Ну чего не сделаешь, ради материальных благ, думала. И чувствует, что, супротив теплого языка клиента, к чему-то железному приклеилась. Глаза открывает, а вместо пасти воздыхателя к турнику школьному чудесным образом язык ее припал. Ну и не такое бывает, если глаза закрывать в самый ответственный момент.
Ухажер паниковать не стал. Глаза вылупил, информацию, стало быть, из внешней среды считывает. Светика язык к тому моменту совсем озяб. Язык примерз, а котелок шуршит, да все о материальном думает.
– Ты, – говорит Светик, – давай мне фапочку на темечко натяни, да за помощью мчи, как парася ошпаренный.
Любаш кивает, да в кулек свои бледные ручонки сует. Светик аж зажмурилась от ожидания счастливого момента, даже про язык к трубе примерзший позабыла. И тут достает ее воздыхатель из заветного кулька спортивную шапочку, типа «петушок», с помпончиком и большой буквой «Д» от общества «Динамо». У Светика от внезапной радости аж ноги подкосились.
Не зря говорят иногда, бойся своих желаний.
– Ты не можешь ничего не чувствовать. Либо ты врал тогда, либо сейчас.
– Тогда и сейчас. Каждый раз, когда ты этого ждала.
– Но зачем? Я не просила!
– Ты не просила, ты ждала, а это сильнее любой просьбы.
– Ты предал все, что между нами было!
– А если я скажу, что ничего не было? Что всегда была только твоя половина истории?
– Но ты же всегда соглашался со мной?
– Не всегда! Да, я почти всегда делал то, что ты хотела, но делать и соглашаться – вещи абсолютно разные.
– Но мы же делали все всегда правильно?
– Иногда нужно нарушать правила и причинять боль.
– Ты жестокий!
– А ты дура!
– Прошу, останься. Мне ничего больше от тебя не нужно.
– Ты просишь всегда слишком многого.
– Это бред. Я только хочу, чтобы какое-то время ты оставался рядом.
– Что потом? Иногда лучше пожить отдельно. Так будет лучше для всех. Мне уж точно.
– Катись к черту, урод!
– Как скажешь.
Порой очень странные разговоры у мозга с совестью бывают.
Некоторые утверждают, что человек произошел от обезьяны, другие с пеной у рта доказывают, что всему виной зеленые человечки, склонившие когда-то к сожительству земную флору и фауну. Утверждать на этот счет ничего не могу, между тем уверен, что развитые велосипеды произошли от своего советского праотца марки «Бабочка». Конечно же, были велозавры и самокатодзилы до н.э., но «Бабочка» это вершина инженерной мысли. Низкая рама, руль с резиновыми ручками, вензельная звездочка. Наверное, вы догадались по величине разлитого елея, что детство мое было лишено этого венца мироздания. С завистью я смотрел на этот эталон красоты и грации, разъезжая по двору на трёхколёсном лисапеде с брендом «Жук». Конечно же, никакого отношения к известному во всем мире фольксвагеновскому жуку он не имел, хотя в нашей стране кажется, он был у каждого третьего ребенка.
Очень мне хотелось, чтобы мой Жук эволюционировал в Бабочку. Я уж и мозг родителям полировал, и на манер хомяка глазки округлял в их присутствии. Увы, чары мои не действовали. Решил я тогда прибегнуть к оружию массового поражения с нежным именем Бабушка.
Для мамы она была Мама, для папы теща, а для меня Ба. Улучив момент, в один из ее приездов, округлив и выпучив глазки, чуть насупившись, на вопрос, как дела, начал я ей рассказывать о тяготах и лишениях моего дошкольного бытия. Поведал я, конечно же, и про Эликсир бессмертия, коим для меня была Бабочка. Бабуля внимательно выслушала и ничего не сказала, это был хороший знак. Обычно за этим следовал решительный марш-бросок и перемены в жизни окружающих. Ну прям, как после удара ядреной бомбы. Взвел, значит, я часовой механизм с милым именем Ба, затаился и жду, стало быть, свершений. Ждать пришлось на удивление долго. Я уже пылью покрыться успел, восемьдесят шесть раз глаза округлял перед родителями, прежде чем услышал заветное, закрой глаза, сейчас сюрприз будет.
